xmlns:fo="http://www.w3.org/1999/XSL/Format" xlink:href="#n_7" type="note">[7]. Он был ученым, однако, несмотря на интерес к теории, никогда не упускал из вида это «движение» и его политическую деятельность. Большинство из тех, в ком он видел лидеров движения, были людьми, совершенно лишенными какой бы то ни было способности к радикальной критике. Сам Фрейд не мог не знать об этом, однако выбирал он их – за несомненную преданность ему и движению. К тому же многие из них обладали специфическими качествами, присущими чиновникам любого политического движения. Поскольку движение контролировало как теорию, так и психотерапевтическую практику, такой выбор лидеров должен был по вполне объективным причинам оказывать большое влияние на направление развития психоанализа.
И все-таки кое-кто из учеников от него отступился: Юнг – потому, в частности, что был неисправимым романтиком, Адлер – потому, что был весьма способным, хотя и недостаточно глубоким рационалистом. Ранк выдвигал оригинальные идеи, но был «изгнан» не столько догматической установкой Фрейда, сколько откровенной завистью своих соперников. Ференци, пожалуй, самый любимый и наиболее одаренный творческим воображением изо всех учеников Фрейда, не претендовавший на лидерство и не имевший мужества порвать с Фрейдом, был тем не менее сурово отвергнут, когда в конце жизни уклонился от общепринятого направления по нескольким важным пунктам. Вильгельм Райх был исключен из организации, при том что – или скорее из-за того, что – развивая теорию Фрейда о сексе, максимально ее расширил. Он представляет собой чрезвычайно интересный пример, когда из-за страха перед психоаналитической бюрократией (а в данном случае также и перед самим Фрейдом) переходят с позиции реформаторской на позицию радикальную в той самой сфере, которую Фрейд сделал центром своей системы.
«При дворе» Фрейда поддерживался жесткий контроль, хотя и среди победителей в дворцовых интригах бушевали ревность и соперничество. Наиболее показательные случаи таких внутренних распрей, имевшие место среди членов группы, описаны в «придворной биографии» Эрнста Джонса (Ernest Jones), где автор клеймит двоих бывших своих основных соперников – Ференци и Ранка как помутившихся разумом к моменту их отступничества[8].
Большинство правоверных психоаналитиков признало над собой контроль со стороны чиновников от психоанализа и подчинилось их правилам и, пусть на словах, проявляло требуемую лояльность.
И тем не менее были также и те, кто, оставаясь в организации, сумел внести существенный вклад в развитие теории и практики психоанализа: С. Радо (S. Rado), Ф. Александер (F. Alexander), Фрида Фромм-Райхман (Frieda Fromm-Reichman), чета Балинтов, Р. Шпитц (R. Spitz), Э. Эриксон (Е. Erikson) и еще немало других. Подавляющее же большинство входивших в организацию психоаналитиков старалось видеть только то, что ожидали обнаружить (что от них, собственно, и требовалось). Вот один из поразительнейших примеров подобного «видения»: почти вся ортодоксальная психоаналитическая
См.: письмо Майкла Балинта (Michael Balint) редактору журнала «International Journal of Psycho-Analysis», 34 (1958), 68; также мои подробные рассуждения о позиции Фрейда по отношению к Ференци в «Dogma of Christ» (N. Y.: Holt, Rinehart and Winston, 1963. P. 131–147). А также мои подробные рассуждения о позиции Фрейда по отношению к Ференци в «Sigmund Freud’s Mission». – Op. cit.
