представление, дети же тоже радуются?
Несмотря на то, что мне не хотелось этого делать (если точнее – я боялся это делать), я начал таким же образом наблюдать за головной болью. В первое время она стала более сильной и острой. Еще бы немного и я бы, наверное, закричал. Однако, что-то неожиданно изменилось. То страшное и невыносимое, с которым меня всю жизнь учили бороться с помощью таблеток, неожиданно, отдалилось и стало меньше. Я предпринял несколько попыток своим вниманием удерживать свою головню боль, но не мог. Как только я уделял ей внимание, боль, словно, испарялась или перетекала в другое место. Поигравшись с ней немного в подобные догонялки, я понял, что боль ушла. Память о ней по инерции продолжала существовать, но я больше не мог найти.
Просидев еще несколько минут, просто направляя свое внимание в разные части тела, я встал. Странно, но я испытывал очень сильную бодрость. Как в названии книги Элизабет Гилберт, я был готов, одновременно, есть, молиться и любить. Решив начать действовать по порядку, я пошел и приготовил себе яичницу из трех яиц, добавив к ней, найденное в холодильнике, какое-то овощное лечо.
«Теперь самое время помолиться кому-нибудь и полюбить кого-нибудь» – подумал я, усмехнувшись.
На самом деле, я просто хотел прогуляться, несмотря, на пасмурную погоду. Вспомнив слоган какой-то туристической фирмы, красовавшийся на рекламном баннере недалеко от моего дома «Будь там, где твое сердце. Будь с тем, кто помогает твоему сердцу радоваться», я оделся и вышел на улицу.
***
Лизе было 14 лет, из которых большую часть она прожила в центре помощи детям, или, говоря простыми словами, в «детском доме». Свою мать она никогда не знала, потому, что та, родив девочку, оставила ее отцу и сбежала, в поисках счастья, куда-то в сторону, то ли Украины, то ли Беларуси.
Оказавшись на попечении государства, еще при живом отце, девочка стала постигать все прелести сурового детства. Ее отца сначала лишили родительских прав за алкоголизм, а потом он лишил себя жизни в результате употребления какого-то мутного суррогата.
Из родственников, у Лизы имелась только тётя. Несмотря на то, что, кроме племянницы у нее была своя семья и дети, Лиза любила иногда к ней забегать в гости по пути из школы в Центр. Если такое происходило, тётя обязательно отзванивалась в Центр и предупреждала воспитателей. Обычно, так делать не разрешали, но поскольку это была Лиза, ей позволили. Время, когда девочка-подросток могла пообщаться с тётей и ее семьей, было прекрасным временем, когда девочка забывала все свои проблемы и заботы.
Несмотря на такую, казалось бы, непростую детскую жизнь, Лиза никогда ни на кого не обижалась и ни кого не обвиняла. Внешне невысокая, миниатюрная девочка со светлыми волосами, видела во всем только положительное. Однажды кто-то из воспитанников центра, желая сделать Лизе побольнее, крикнул в ее сторону:
– Ты же сирота! У тебя же никого нет,– со злым смехом было сказано Лизе.
На,
