средней тяжести».
Этот факт весьма показателен. Показателен он не только в отношении меня, но и в отношении всего нашего поколения в целом. Почти все мои сверстники, в приватных разговорах вспоминая свой “незабвенный первый раз”, используют приблизительно одни и те же слова и фразеологические обороты: “…нажрался; …в жопу был; …еле ширинку расстегнул; …принял тогда немеряно; …плохо помню; …она тоже, знаешь, не большой трезвенницей оказалась; …застежку на лифчике с перепою поломал; …под юбку руку сунул, а она ее ногами, спьяну, сжала…” и т. д. и т. п. В наше коллективное оправдание могу только заявить, что, по моим скромным наблюдениям, у других поколений в подростковый период все происходило, да и происходит по сей день – точно так же. Если не хуже. Я имею в виду повсеместную тягу нынешней молодежи к разного рода психостимуляторам, наркотическим веществам и афродизиакам.
Алкоголь, прибавляя нам столь недостающих порой решимости и самоуверенности, существенно снижает уровень нашей стеснительности, тем самым усложняя (в хорошем смысле этого слова) период предварительных сексуальных ласк. То есть выпивка иногда заставляет нас творить такое, на что мы при любых обстоятельствах не были бы способны, находясь в трезвом состоянии – как в силу приверженности общепринятым морально-этическим нормам, так и в силу привитой нам с детских лет привычки к требованиям элементарной личной гигиены.
В сексе, если не рассматривать различные патологии и извращения, чем больше ты даешь партнерше, тем больше, в свою очередь, получаешь от нее. Алкоголь значительно упрощает этот процесс. Но об этом чуть позже.
Если для американских полицейских, находящихся при исполнении, – как нам показывают в западных детективах и боевиках – самая “любимая” еда – это жареный в масле пончик, то для простого российского секьюрити – это беляш, чебурек, или, в крайнем случае, пирожок с капустой.
Итак, я стою на посту, прислушиваясь к голодному урчанию в пустом желудке, и с нетерпением жду своего напарника. Посланный за беляшами Роскошный отсутствует уже более получаса.
Дело в том, что в палатке, где продают эти, по меткому народному определению, “пирожки с котятками”, работает помощницей повара немного полноватая, но весьма аппетитная на вид семнадцатилетняя мадемуазель по имени Ирка с непонятным для меня идиоматическим прозвищем – Пилотка.
Еще со времени своей “срочной” я знал, что некоторым индивидуумам, преимущественно выходцам из деревень и поселков городского типа, солдатский головной убор, (в просторечии пидорка), напоминает подзабытую за тяготами и лишениями воинской службы женскую вагину.
Так осерчавший сержант, проводя утренний осмотр личного состава, орал на замерший по стойке “смирно” молодняк:
– Что, суки криворукие, пидорки свои на уши понатягивали?! По невестам своим соскучились?! Ну-ка, быстро п…ду на голове расправить! Чтоб как положено было – два пальца от бровей!
Окрестить так солдатскую пилотку – по отдаленному внешнему сходству
