брал свое показание назад или же если в деле открывались совершенно новые факты, достаточные для коренного пересмотра всего процесса. Но вырванному пыткой показанию суд тоже не должен был еще сразу давать полной веры. Он был обязан установить согласие всех показанных обстоятельств с истиной, и только если подобное дополнительное следствие подтверждало рассказанные подсудимым на пытке факты, суд мог приступать к постановлению приговора.
Юристам XVI и XVII века было, однако, совершенно ясно, что при строгом применении к «ведовским делам» всех этих законом установленных предосторожностей успешное преследование ведьм стало бы почти полной невозможностью. Действительно, по самому характеру тех преступлений, в которых обвинялись ведьмы, разборчиво относившийся к свидетельским показаниям суд почти ни одной ведьмы не мог бы не только прямо осудить, но и подвергнуть пытке, так как соседские россказни вроде тех, какие мы приводили раньше, совсем не подходили под определение, дававшееся Имперским Кодексом понятию indicium (косвенная улика), а ничего более осязательного в руках суда при этом обычно не оказывалось. Из этого затруднения юристы выходили, относя ведовские дела в категорию так называемых delicta excepta, существование которой обусловливалось тем возмутительным с нашей современной точки зрения принципом, что исключительная тягость предполагаемого, возможного преступления вполне позволяет суду и при отыскивании доказательств вины прибегать к исключительным мерам. «В делах о ведьмах, – так рассуждал по этому предмету влиятельнейший из немецких криминалистов XVII века, знаменитый Бенедикт Карпцов, – ввиду того, что преступления эти крайне тяжки и опасны, должно считать достаточным основанием для применения пытки всякое подозрение и всякую косвенную улику, ибо преступления эти совершаются потаенно и мало оставляют по себе следов. По этим вредным и отвратительным преступлениям, при коих отыскивание доказательств очень трудно и кои совершаются таинственными путями, так что на тысячу преступников разве один может быть судим и подвергнут заслуженной каре, совершенно не следует боязливо и добросовестно сообразоваться с установленными правилами судопроизводства. Пытка может быть повторяема неоднократно, так как при более тяжких преступлениях надо прибегать и к сильным средствам. Судья тем более вправе пускать против ведъм в ход особенно жестокую пытку, что при них всегда состоит дьявол, помогающий им выдерживать мучения».
Согласно этому и «Наставления к допросу ведьмы» указывали судьям, что при таких делах им надо больше всего рассчитывать на палача. «Служители Божественной Юстиции, – так выражается по этому поводу одно из подобных наставлений, – могут рассчитывать на желаннейшие ответы, когда явится мастер Ой-ой, Ванечка-щекотун, и пощекочет стакнувшихся чертовых женок чистенько и аккуратненько по всем правилам искусства тисочками на ручки и на ножки, лестницей и козлом».
Итак,
