если ставить их на весы,
Уравновесишь тушей всей.
Не про: размер и килограммы,
А про урок семьи в быту.
Научишься от: папы, мамы,
И повторишь систему ту.
А за тобой и твои дети,
И дети их: детей, детей.
И проживём мы на планете,
Где нам завидуют Помпеи.
«Я лишь хотел, чтоб ты любила»,
«И как зеницу берегла».
«Но почему, как мать, забыла?»,
«Против натуры». Было, да?
Любит угасать
Тебе бы только надругаться,
И издеваться надо мной.
Ах, да, ещё – и измываться,
Да, был бы я, ты ж над собой.
Сама всё это совершаешь,
Проделываешь не от любви.
С любовь это – сама знаешь,
Не идёт, даже – посмотри.
Я просто сделал замечание,
А ты – продолжила за мной.
Твои, теперь, самокопания,
Не издевался над тобой.
Коль, тяжко слушать тебе правду,
Так нечего её просить.
За лестью сходишь к тому брату,
Не слева, справа ему быть.
Вот, он тебя в лести утопит,
И по головке, по плечам.
По спинке, в попу чмокать будет,
А я пойду, чтоб не блевал.
Здесь – правда матка без прикрытий,
Там – лесть, но правдой не назвать.
Если ты хочешь с ней соитий,
Иди, не вправе я держать.
Запомни, только, на последок,
Как станет про рассвет втирать.
Между сопливых этих бредней:
«Смотри, как любит угасать».
Капризы
«Люблю Землю и её кольца»,
Сказал, как в воду, вновь, Гомер.
И нет цензурного, уж, словца,
Чтоб описать обломков чернь.
От кораблей, что бороздили,
Даст Бог – и будут бороздить.
Откинули, да, и забыли,
Забыли – те, а нам, ведь – жить.
Недолго, правда, да – и верно,
Сколь долго с этим проживёшь.
Совесть сожрёт кого-то смело,
А с кем-то в магазин пройдёшь.
И не дойдёшь – всем скопом свалит,
Небесный на голову сюрприз.
К Земле придавит и задавит,
«Теперь – черёд моих каприз».
Личность
И – сердце пускай вечно бьётся,
И, пусть – орёл вечно парит.
Птиц караван ч/б, пусть – вьётся,
И зайца ничто не чернит.
Сам по себе ловец – ничтожный,
Рисунок – только и всего.
Но глаз от сглаза – ничегошный,
Следит за змеем, ничего.
Чтоб не творил, творить не
