Веры было столь искренним, что женщина сочувствующе покачала головой:
– Ой, деточка, сходи за благословением. У нас все, кто приезжают в монастырь, должны благословение получать. А я пока порядок наведу.
Вера медленно вышла из кухни и, окинув взглядом безлюдный двор, вдохнула полной грудью пахнущий хвоей теплый осенний воздух.
– Ну что, и где твои благодарные монашки? – ее муж едва сдерживался, чтобы не взорваться от возмущения. – Порядки здесь у них, как у советских бюрократов…
Вера ласково погладила его по руке:
– Надо сделать, как они говорят. Сам знаешь, в чужой монастырь со своим уставом не ходят.
Попросив его подождать у церкви, Вера отправилась искать игуменью. Навалилась усталость, ощущение бессмысленности происходящего придавило к земле, ссутулило ее плечи, сделало тяжелой походку. Как-то серо, неуютно стало вокруг. Редкие солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь сосны, неприятно слепили глаза. Ветер в кронах сосен разгулялся и с глухим шумом гнул ветви, птицы умолкли. Игуменья – сухонькая женщина лет сорока – во время короткого разговора отрешенно смотрела поверх головы просительницы, как будто перед ней была не молодая испуганная женщина, а прокаженная с изуродованным лицом. Она быстро дала благословение и милостиво разрешила посетить церковь. Вера неловко приложилась губами к руке игуменьи, и та, поспешно отдернув кисть, заспешила прочь.
В церкви по-прежнему было пусто, если не считать двух местных женщин в черных платочках, ставивших свечи за упокой. Вера остановилась у иконы Христа Спасителя, и снова серым прилипчивым роем налетели на нее давние мысли, и снова она подумала о том, что не укладываются в ее понимание веры плотские отношения с мужем, желание веселиться, встречаться с друзьями, покупать вещи, наряжаться. Семейная жизнь молодой женщины без этих маленьких мирских радостей становится добровольной тюрьмой, и душа не находит успокоения, считая себя греховной. «Как примирить веру и любовь к мужчине? Почему женщина считается греховной от рождения? За какие грехи надо отбывать покаяние, если ты любишь жизнь и совесть твоя чиста? И за что так не любят церковники молодых женщин, отвергая их желание единения с Богом как нечто непристойное?.. Где же отец Михаил?»
Вера ждала, пока подойдет кто-то из послушниц, и вдруг увидела на стене белый лист бумаги, на котором под заголовком «Что не должен делать истинный верующий» были перечислены мирские занятия, считавшиеся церковью бесовскими. И среди них – чтение философских книг, занятие психологией, посещение театра и других зрелищ, спорт и другие полезные занятия. «За что философию-то? Ведь наука наук», – грустно подумала Вера, вспомнив про тщательно собранную домашнюю библиотеку, где книги по философии и психологии занимали далеко не последнее место.
Появилась послушница – высокая красивая девушка с серым безжизненным лицом и потухшими глазами. Вид ее был болезненным.
– Скажите,
