и простых ритуалов. Каждое утро я ем в одной забегаловке, где официанткой работает взрослая, но довольно симпатичная женщина по имени Мерэдит. Мы иногда болтаем с ней… Я специально втерся к ней в доверие, потому что работникам кафе обычно многое известно, они любят сплетни и не любят полицию. Когда нашли тело Патриши Маршалл, хотя для меня она осталась дивной Луизой, чья кожа пахла жасмином… Я как раз сидел в этой кафешке и пил кофе, когда старый телек включили погромче и новость об убийстве испортила аппетит парочке посетителей. Но я был доволен. Так и должно было быть. Игра началась и теперь мой инстинкт охотника усилился… потому что теперь и мне объявляли охоту. Мерэдит сообщила мне, что у полиции нет никаких зацепок, кроме информации, что девушку похитил незнакомец. Но я и не собирался облегчать работу этим копам. Им придется здорово попотеть, чтобы хоть что-то разузнать. Но на меня им не выйти…
Ах, да! Я же забыл рассказать как разделался со своим отцом. Надеюсь он давно сгнил в той яме, которая пропиталась моей кровью, моими слезами и криками… Я надеюсь, что перед смертью он мучался и умер в агонии. Он заслужил это. Он не имел больше права жить.
Я люблю ритуалы за то, что они становятся рутиной. Одни и те же люди, магазины, дежурные фразы и никто не заподозрит вежливого тихоню в том, что он может убивать. Рутина стала моей гаванью… но моего папашу она погубила… Потому что я выучил его наизусть. Я знал уже, когда он разозлиться, когда придёт в ярость и конечно, я знал его слабые места и времена его бессилия и душевной хандры. Я задушил его прямо на проститутке. В том самом подвале. И бросил в яму, срезав кожу на запястьях и завязав эти места грубой бечёвкой.
Я уверился в том, что отец мог слышать каждый мой крик, которым я наполнял уносящийся ввысь туннель. Потому что я слышал как отец звал на помощь, когда я стоял на заднем дворе. Я решил мучить его до конца, чтобы он тоже испил ту чашу боли и терзаний, давящую тесноту почти замкнутого пространства и чувство брошенности… У отца всегда была власть надо мной. А теперь он не лучше собаки…
Когда его стоны стихли, я долго стоял над ямой и говорил с этим жирным телом внизу. Я высказал все, что наслоилось внутри меня и стало давить на мою психику. Я так ненавидел его!
Но меня еще ждала Жизель. Совсем не в моем вкусе, но раз уж она так удовлетворяла отца, я решил, что они умрут вместе. Я не стал проводить с ней никаких церемоний, не хотел посвящать ее в свой мир, потому что она была грязной и использованной. Но мне хотелось крови… Я завязал этой блондинке глаза, провел ножом по горлу и пустил алую струю в районе плеча…
Кровь стекала по руке… я углубил рану и уже красная река бежала по коже, напитывая блестящий топ этой проститутки. Я совсем не хотел ее. И хотя всегда проникал в тело своих маленьких фей, эта удостоилась только умереть.
Я сбросил ее тело в яму. А потом закидал эту яму свежей землей. Никто и никогда не узнает,
