души. На такой именно арене Гете и мечталось, как видно, применить отточенное рационалистическим дискурсом интеллектуальное оружие.
Однако соответствующему направлению философской критики (т. е. концептуального метафизического анализа, истолкования) в постклассический период развития европейской культуры явно не повезло. Теорию и методологию практики надолго монополизировали марксизм и родственные ему метериалистические течения. Предшествовавший им вульгарный, механистический материализм трактовал познание вне деятельности – в виде пассивной копии, автоматически снимаемой субъектом с однозначно противостоящего ему объекта. Классический идеализм /прежде всего в лице Канта, как уже было сказано/ виртуозно смоделировал познание и мышление как деятельность по активной выработке знаний и прочих духовных продуктов. Для диалектического же и исторического материализма когнитивные процессы подлежали сущностному истолкованию лишь изнутри материальной, чувственно-предметной деятельности, куда они прямо или косвенно включены и где субъект и объект постоянно влияют друг на друга. Тем самым был сделан безусловный шаг вперед в эволюции гносеолого-методологических концепций.
Вместе с тем, надо признать, что собственно философские высказывания основоположников марксизма не получили в свое время сколько-нибудь широкого признания и рассмотрения /не в пример их социально-политическим взглядам/. А новые поколения марксистов, с легкой руки В. И. Ленина во многом огрубили, выхолостили методологический потенциал современного материализма. Акцент на материальной субстанции природы ставился им столь же безапелляционно, как применительно к гораздо более многофакторной, полицентрической сфере общественной и особенно личной жизни человека. Ославленная было Электрической старая добрая «теория факторов» вводится сегодня едва ли единственным выходом из концептуального тупика, своеобразного клинча, коим завершается долгая полемика непримиримых «измов» на «философском фронте».
Выразительная иллюстрация тому – истолкование едва ли не важнейшей для гуманитарных наук категории – «практики». Вряд ли сегодня можно согласится с ее интерпретацией как исключительно преобразующей, да еще всегда революционной; преимущественно материально-предметной, обязательно внешней, так сказать экспансионистской деятельности. Реалистичнее, думаю, оговорить здесь во множественном числе – о практиках, разных, но взаимодополнительных, резонирующих способах производственного, досугового, идеологического, технического, педагогического, художественного и всякого другого воздействия человека на природу общество и самого себя4.
Заведомо скромную /по своим информационным источникам и проблемной топографии/ попытку философско-методологического осмысления жизненно-практического горизонта вопросов человеческого познания и представляет собой начальная часть этой книжки.
Глава 1. ТЕОРИЯ,
