в тот момент служить верой и правдой, а потому избавляться от нижнего белья моей девочке пришлось чуть ли не самостоятельно. Когда я, опустившись на колени, спросила, заглядывая снизу вверх ей в глаза: «Можно?», – она только согласно кивнула.
Я приникла к ее влажно блестящему лону, вдохнула ее запах и прикоснулась языком к ее маленьким губкам. (Здесь пришлась бы кстати пара-тройка поэтических сравнений и изящных метафор, чтобы описать, какова была на вкус моя любимая, но вышла бы либо романная пошлость, и потому неправда, либо глава из учебника по биологии – тем более ложь). А была она на вкус чуть солёная, как морская вода, и до невозможности мягкая – такая, что мне было боязно сделать лишнее грубое движение. Тем не менее я, поглаживая белую кожу ее бедер, добралась до самой заветной части – она великодушно позволила мне поиграть с ее чувствительным клитором, но большее одобрение, кажется, получили мои боевые действия чуть ниже. То напрягая, то расслабляя язык, я увлажняла ее и без того мокрое теперь лоно и даже рискнула проникнуть пальчиком в заветное узкое отверстие, но она скоро остановила меня и притянула к себе для поцелуев и подставила для ласк свои великолепные груди. Ее идеально ровные соски было до одурения сладко целовать, и я заметила, как отзывчивы они к любым моим действиям. Когда я, как спелую клубнику, захватывала то один, то другой ртом и мягко посасывала их, ее тело тянулось мне навстречу и вся она превращалась в один жаркий выдох. Рукой тем временем она дотянулась до своих половых губ, и так, с её и божьей помощью, мы всё-таки завершили начатое. Не дав моим мыслям устремиться по руслу «Какой я безнадежный любовник», милая опрокинула меня на сиденье дивана и оказалась ровно между моих широко распахнутых коленей.
До того владевшее мной тупое спокойствие поколебалось на этом моменте, но я не успела как следует испугаться, потому что ощутила прикосновение ее губ к моим. Такое мягкое, такое одуряюще нежное, что следующие минуты едва отпечатались в моей памяти. Да, всего несколько минут – и я кончила, не приходя в сознание. Хотя нет, отпечатались картинки: её полуприкрытые глаза, густо подведённые чёрным, её смиренная поза – на коленях на полу, ее милые пальчики… Когда мои стоны утихли, девочка вновь переместилась на диван за новой дозой поцелуев, и я ощутила на ее губах мой собственный вкус. Целовать ее было – как пить из речки в жаркий полдень: сколько ни глотай эту обжигающе ледяную воду, всё кажется мало, всё равно хочется ещё и ещё.
Однако мне пришлось проверить часы, ведь время неумолимо приближалось к окончанию рабочего дня, а нам еще предстояло исполнить чинную-благородную туристическую программу. Девчонка нарочно не заперла дверь в ванную, когда направилась в душ, и я воспользовалась случаем беспардонно поглазеть на ее шикарное тело – теперь она уже не стеснялась и спокойно вытирала полотенцем свой живот и грудь, заговорщически поглядывая на меня. Я переступила порог и завершила ритуал омовения, заботливо смахнув россыпь крупных капель с ее плеча.
