знакомой обстановке. Всем, кроме Йеннифер, уже многократно доводилось сидеть в подобных помещениях. Открывавшийся из окон вид был скрыт в темноте, и они будто бы находились в самой обычной переговорной.
Билли уже распечатал фотографии могилы и теперь прикреплял их магнитами к белой доске.
– Будем исходить из того, что мы нашли голландцев, – сказал Торкель. – Если это так, то у нас есть приблизительное время убийств. Но необходимо удостовериться. Ванья, свяжись с голландской полицией и узнай, не можем ли получить зубные формулы, рентгеновские снимки, что-нибудь, что поможет их идентифицировать.
Ванья кивнула и приняла протянутую ей Торкелем через стол папку.
– Откуда они прибыли?
Все перевели взгляды на Себастиана, который встал и, не торопясь, подошел к доске с фотографиями.
– М-м, из Голландии… из Роттердама.
Себастиан устало посмотрел на Билли.
– Вот как, голландцы приехали из Голландии. Спасибо, я бы никогда не догадался.
Билли набрал воздуха, словно собираясь ответить, но передумал и опять немного сгорбился на стуле.
– Я имел в виду вот этих. – Себастиан постучал пальцем по одному из снимков. – Шесть человек. Раздеть четверых и выбить им зубы – это требует времени. Неужели он потом рыл могилу глубиной почти в метр, оставив шесть трупов преспокойно лежать рядом?
– Может, он сперва вырыл могилу. – Билли слегка выпрямился, мечтая о реванше.
Себастиан посмотрел на него еще более усталым взглядом.
– А эти шестеро стояли рядом и ждали, пока он закончит?
– Нет…
– Именно. Не имеет значения, в каком порядке он это проделал. Убили их, по всей видимости, не там. Так откуда они прибыли?
Группа дружно закивала. В каком-то смысле они все это знали, но никто не озвучивал. Действительно, это – место обнаружения, но не обязательно или даже, скорее всего, не место убийства. Если же его определить, то сразу повысится шанс найти какую-нибудь зацепку. Билли отодвинул стул.
– Я принесу из рецепции карту.
Он быстрым шагом покинул комнату. Себастиан вернулся на место и сел напротив Урсулы. Откинувшись назад, он уперся в нее взглядом. Она явно это почувствовала, поскольку подняла глаза и посмотрела на него в упор.
– В чем дело?
– Ты сердишься?
– Нет.
– У тебя сердитый вид.
– Вовсе нет. Пока. – Она устремила на него многозначительный взгляд, который он предпочел не понять.
– Ты кажешься сердитой и усталой, – продолжил он. – Измученной.
– Себастиан… – неправильно понять тон Торкеля было нельзя. Он означал «прекрати».
Себастиан повернулся к нему и всплеснул руками.
– Что такого? У нее измученный вид. Первый день, а она выглядит как развалина.
