тривали взаимоотношения России и Польши, а соответственно и народов, их населяющих, с одной позиции: мы, т. е. наше государство, народ всегда правы в своих действиях, а противоположная сторона виновна во всех межгосударственных конфликтах. Такой подход к истории взаимоотношений русского и польского народов только прибавляет взаимной неприязни и никак не способствует выяснению подлинных причин ее возникновения.
Более того, современные авторы (А. Е. Тарас и др.) пытаются опереться в своих выводах на исследования в области генетики, которая якобы доказала различия в ДНК поляков, белорусов, украинцев, с одной стороны, и ДНК русских – с другой. Делается заключение, что «именно врожденные (генетические) различия в решающей мере способствовали традиционному неприятию московитами (впоследствии русскими) европейского образа жизни, европейской культуры, католицизма, униатства и протестантства, [отсюда. – Ю. Д.] их ненависть к Великому княжеству Литовскому, Господину Великому Новгороду, Ливонии, Польскому королевству. И напротив, [породили. – Ю. Д.] огромную любовь к Востоку и азиатским традициям» [73, 6]. Следовательно, коль скоро на генетическом уровне эти народы разные, то и взаимопонимание между ними практически невозможно.
Такой подход к чистоте происхождения этносов уже существовал в Германии в 1-й половине XX в., когда с помощью линейки и циркуля определяли «истинную» принадлежность к германскому народу. Другие народы, согласно нацистской идеологии, не имели права на жизнь. Вероятно, наука генетика может оказать помощь археологам в выявлении принадлежности найденных при раскопках останков людей к тому или иному этносу, но рассматривать историю народов с помощью далеких от всеобщего признания выводов отдельных генетиков не только бессмысленно, но и очень опасно. Ни один европейский народ не создавался в лабораторных условиях с помощью клонирования человеческих особей. Происходившие в Европе в течение многих веков межплеменные, межнациональные и межконфессиональные войны, а также нашествия из Азии различных по этническому составу народов создали такой крутой замес этносов, что говорить можно только о культурных и языковых отличиях современных народов. Даже с учетом того, что население, например, Суздальского княжества в IX–XII вв. формировалось преимущественно из представителей мери, веси, муромы и мещеры, нелогично делать вывод об угро-финском происхождении всего народа Московского государства, а уж тем более народа Российского государства.
Добавляют масла в огонь межнациональной неприязни писатели и поэты на протяжении многих веков. Даже такие горячо любимые и взаимно признаваемые русским и польским народами поэты, как Александр Пушкин и Адам Мицкевич в своих стихах весьма негативно характеризуют поляков и русских соответственно.
Однобокие и необъективные подходы к истории польского и русского народов и стали основной причиной появления этой книги. Автору посчастливилось в течение долгого времени жить в Западной Украине, где переплелись судьбы украинцев, русских, поляков, затем в Белоруссии и России, удалось побывать в Литве и Польше и познакомиться с жизнью их народов. Именно это, надеюсь, позволит беспристрастно описать историю взаимоотношений этих народов на протяжении 2-го тысячелетия н. э.
Заранее приношу извинения за может быть излишне ироничный взгляд на события прошлого и их современников, но делаю это сознательно, чтобы отвлечь читателя от патриотического пафоса, которым часто проникнуты труды российских историков. Патетика может помешать непредвзято отнестись к взаимоотношению наших предков с их соседями, хотя само понятие «соседи» менялось во времени от средневековых жителей Вязьмы до современных жителей Гданьска и Ольштына.
Это первая книга дилогии, в которой предлагается собственный анализ событий, происходивших в жизни польского, литовского и русского народов на протяжении X–XVI вв.
Вместо предисловия
ПРЕДЫСТОРИЯ ПОЛЬСКО-РУССКИХ ОТНОШЕНИЙ
Первое упоминание о поляках в «Повести временных лет» неизвестный автор этого главного русского источника поместил под 898 г. в связи с нашествием венгров в Центральную Европу, когда напоминает потомкам о единстве славянских народов. «Был един народ славянский: и те славяне, которые сидели по Дунаю, покоренные уграми, и моравы, и чехи, и поляки, и поляне, которых теперь называют русь. Для них ведь, моравов, первоначально созданы буквы, названные славянской грамотой; эта же грамота и у русских, и у болгар дунайских» [62, 36].
Представление поляков об истории своего происхождения можно почерпнуть из «Трактата о двух Сарматиях» польского автора начала XVI в. Матвея Меховского, который сообщает о двух братьях, князьях Лехе (Lech) и Чехе (Czech), живших со своими народами в Кроации и Славонии.
«По мере размножения людей и родов в Далмации, Кроации и Славонии, при непонимании общего родства, часто начинались ссоры и убийства между братьями князьями и родственниками.
Поэтому вышеупомянутые князья Лех и Чех в полном согласии приняли здравое решение и, во избежание
