type="note">[14]. Указав немецкой литературе ее национальные задачи, вывел ее из «детского состояния». В сочинительстве он видел общественный смысл; «изящная словесность» возмещает «однообразие ежедневной, будничной жизни». Особая «истинная сфера» художественного творчества отделена от других отраслей духовной деятельности человека; «чистое искусство» сложнее «служебного» (отсюда теория «искусства для искусства», отстаиваемая Шиллером). Универсальности абстрактной классицистической нормы, ориентированной на античность, он противопоставил особенности исторически сложившегося национального вкуса и характера. Поставив вопрос о самостоятельности немецкого искусства, он заботился о сохранении и преумножении традиций. Изумляясь свободе и силе его духа, романтики, однако же, задавались вопросом о том, «почему все то, что он делал, воплощал и чего хотел Лессинг, осталось только тенденцией, опытом и фрагментом?»[15].
И. И. Винкельман, искусствовед и знаток античности, сформулировал эстетические принципы, во многом изменившие немецкую культуру. В «Истории искусства древности» (1764) были систематизированы на уровне тогдашних исторических и этнографических данных все известные материалы о памятниках древнего искусства. Идеал красоты, который он провозглашал, опираясь на образцы античной скульптуры, полемически направлен против эклектики вкусов и художественной моды, распространенных в высших кругах общества. Пафос борьбы против эпигонского искусства, пронизывающий труд, был политическим аргументом в пользу создания нового искусства, которого еще не знала Германия. «Республиканский» акцент в трактовке художественного и философского наследия греков с особенным пониманием был отмечен современниками: «Свобода, царствовавшая в управлении и государственном устройстве страны, была одной из главных причин расцвета искусства в Греции»[16]. Многие идеи Ф. Шлегеля представляли собой подчеркнутую рецепцию переосмысленных и получивших дальнейшее самостоятельное развитие его идей. Он призывал создать «идеальный моральный образ»; такого героя, воплощающего величие и красоту просветительских идей, создали штюрмеры, нашедшие именно в немецкой истории достойные примеры сильных волевых характеров.
И. Кант в сочинении «Наблюдения над чувством прекрасного и возвышенного» (1764) писал о немецком характере почти то же самое: «У немца удачно сочетаются чувство возвышенного и чувство прекрасного. Для него имеют большое значение семья, титул и ранг как в гражданских делах, так и в любви»[17]. Если и есть что-то в немецком характере, что хотелось бы существенно изменить, рассуждал философ, то это единственная слабость немца: «он не осмеливается быть оригинальным, хотя и имеет для этого все данные». Национальное самосознание немецкого бюргерства рассматривалось просветителями единственно возможной альтернативой космополитической идеологии немецкого «земельного» абсолютизма.
Самым плодовитым из всех немецких писателей
