пользу больному; и буду воздерживаться от всяких преднамеренных приносящих вред поступков; в особенности же от половых отношений с мужчинами и женщинами, рабами и свободными среди своих пациентов.
Обо всём, что во время лечения я увижу и услышу, а также обо всём, что узнаю и независимо от лечения в повседневной жизни, поскольку этого нельзя рассказывать посторонним, я буду молчать, видя в этом тайну».
Организованное на изложенных принципах профессиональное сообщество представляло собой ячейку того, что в новейшие времена назовут гражданским обществом. Врачебная корпорация сама, независимо от государства, контролировала поведение своих сочленов; ограждала свои ряды от неподходящих кандидатов в столь ответственную профессию.
Может быть, несколько наивно на современный взгляд, чересчур конкретно изложены в клятве Гиппократа этические нормы врачебной корпорации. Но для древнего мира, где преступные убийства и самоубийства, тем более полностью бесправных рабов или иноземцев, принудительные и добровольные аборты были обычным делом, особенно в отношении рабынь, этические нормы Гиппократа выглядят рекордом гуманизма. Упоминания диеты в начале общения врача и пациента подчеркивают необходимость осторожности, постепенности в целебных манипуляциях; необходимости идти от простого к сложному, чтобы снизить риск непреднамеренного вреда во время лечения. Сюда же примыкает призыв придерживаться своей врачебной специализации, а не браться за рискованные операции (вроде вырезания камней из желчного пузыря), которым тебя не учили.
Если сравнить этическую позицию врачей времен Гиппократа с нынешними проблемами медицины и здравоохранения, отражаемыми биоэтикой, то видны как моменты их преемственности, так и существенные разрывы между ними же. С античности и до наших дней медицина считается самой гуманной из профессий, её представители призваны делать всё возможное, чтобы предупреждать и облегчать телесные и душевные страдания людей. Только понимание путей решения столь благородной задачи за две с половиной тысячи лет претерпело существенные изменения.
У Гиппократа гуманистическое начало медицины очевидно и абсолютно. Эвтаназия и аборты безусловно запрещаются. Самоубийцу поддерживать в его преступном намерении нельзя. Врачебная тайна не знает границ. Коллегиальность медиков носит характер семейных уз. Наставники будущего медика становятся его вторыми родителями. Сегодня эвтаназия уже законодательно разрешена в нескольких странах, а аборт в рамках светской культуры правовых государств признан правом самой дееспособной женщины, как и добровольный уход из жизни потерявшего её смысл человека.
Куда же идти медицине: назад, к Гиппократу, или же вперёд, к неизведанным реалиям научно-технического прогресса? Единого мнения на этот счёт пока нигде не выработано. Безусловная ценность жизни и отрицание смерти соблюдались многие тысячелетия. Представители христианских
