на бирже при помощи подставных лиц. Те сперва распустят слухи о безвыходном положении, в которое попал Каупервуд, а затем предложат ему уступить свои акции – за бесценок, конечно. Нет, не в добрый час обратился Каупервуд к Батлеру.
– Вот что я вам скажу, – заговорил сенатор после продолжительного молчания. – Я, разумеется, очень сочувствую мистеру Каупервуду и далек от мысли упрекать его за скупку акций конных железных дорог, поскольку у него имелась к тому возможность; но я, право, не вижу, чем можно ему помочь, да еще в столь критический момент. Не знаю, как вы, джентльмены, но я сейчас при всем желании не вправе таскать из огня каштаны для других. Прежде всего мы должны решить, так ли уж велика грозящая партии опасность, чтобы нам стоило раскошеливаться.
Как только речь зашла о том, чтобы выложить наличные деньги, лицо Молленхауэра помрачнело.
– Я тоже, вероятно, не смогу оказать мистеру Каупервуду сколько-нибудь существенную поддержку, – со вздохом произнес он.
– Черт возьми! – воскликнул Батлер и со свойственным ему чувством юмора добавил: – Похоже, что мне поневоле придется забрать у него свои сто тысяч долларов! С этого я и начну завтрашний день.
На сей раз ни Симпсон, ни Молленхауэр не снизошли даже до той кислой улыбки, которая раньше нет-нет да появлялась на их лицах. Они сохраняли непроницаемое и торжественное выражение.
– Что же касается денег, взятых из городского казначейства, – продолжал Симпсон, когда все несколько успокоились, – то это дело нам придется хорошенько обмозговать. Если мистер Каупервуд обанкротится и казначейство потеряет такую сумму, мы попадем в весьма затруднительное положение. А какими линиями конки в первую очередь интересовался этот Каупервуд? – спросил он как бы между прочим.
– Право, не знаю, – отвечал Батлер, не находя нужным открывать то, что сообщил ему Оуэн по пути к Молленхауэру.
– Но если нам не удастся заставить Стинера возместить недостающую сумму раньше, чем обанкротится Каупервуд, то ведь впоследствии все равно не избежать больших неприятностей, – сказал Молленхауэр. – С другой стороны, если Каупервуд поймет, что мы ждем от него возмещения убытков, он, вероятно, немедленно прикроет свою лавочку. Так что тут, собственно, ничего толкового и сделать нельзя. Кроме того, было бы нехорошо по отношению к нашему другу Эдварду, если бы мы что-нибудь предприняли до того, как он закончит свое дело с Каупервудом.
Он подразумевал заем Батлера Каупервуду.
– Разумеется, разумеется, – дипломатично подтвердил Симпсон, обладавший острым политическим чутьем.
– Будьте спокойны, свои сто тысяч я завтра же выручу! – вставил Батлер.
– Если наши опасения оправдаются, – сказал Симпсон, – мне кажется, нам надо будет приложить все усилия, чтобы скрыть беду до конца выборов, газеты можно заставить помолчать. Но я предложил бы еще, –
