кладов в натуре, – кивнул, подошедший Аристофан. – Конфисковываем, босс? Поровну?
– Кощею отнесём, – пересёк я попытку мародёрства. – Что-то странно всё тут у нас стало, пусть разбирается.
Ворота дворца уже расчистили достаточно, чтобы выйти наружу не роняя достоинства перед придворными смог не только Кощей, но даже и наша Агриппина Падловна, но бухгалтерши видно не было, а вот царь-батюшка ошарашенно озирался по сторонам, а позади него застыли рыцари охраны да высовывали черепа любопытные скелеты.
– Кощеюшка, а мы тебе тут подарочек принесли, – ухмыльнулся Михалыч, – поглянь-ка, еще один Кощей на нашу голову… И не зыркай на меня глазищами сурово, за что купил, за то и отдаю.
– А вот еще, Ваше Величество, – я кивнул Аристофану и тот поставил у ног царя-батюшки сундучок.
– А ну да, и золото, – проводил его грустным взглядом Михалыч. – И заметь, батюшка, все монетки как есть дюже древние.
– Мать, – тихо сказал Кощей. – Мать, мать, мать… Это куда ж мы попали-то, а?
– Всё-таки попали, Ваше Величество? – вздохнул я. – А я надеялся тут просто катаклизм какой случился, пока мы…
И я замолк, понимая бредовость своих слов.
– Забирайте этого, – Кощей пнул валявшегося мужика сапогом, – и тащите его в мой кабинет. И золотишко не забудьте, а то знаю я тут этих…
Рыцари подхватили мужика, сундук и полезли обратно во дворец.
– Выставить вокруг дворца сотню скелетов с оружием, – приказал царь-батюшка. – Разбудить Горыныча и отправить его на разведку. Калымдай, с ним полетишь, осмотришь тут всё вокруг. Ты, Федька, сиди в своей Канцелярии и жди моих указаний. Гюнтер!
– Слушаю, государь, – будто из-под земли перед нами возник дворецкий.
– Порядок наводи. Дворец осмотри, конюшню, казну, склады и мне доложишь… Всё, разошлись.
И Кощей, развернувшись, зашагал вниз, а мы, переглядываясь, поплелись за ним.
Производственное совещание состоялось вечером, возникнув стихийно с приходом царя-батюшки в Канцелярию.
Всей нашей командой, включая вернувшегося с задания Калымдая и приглашённых лиц, а именно бухгалтерши, дворецкого и нашего кладовщика, беса Виторамуса, мы уселись за большим столом, на который Михалыч успел водрузить самовар и теперь с помощью Тишки и Гришки метал на стол тарелки, мисочки и блюдечки с разнообразной снедью, так способствующей любым нашим серьёзным разговорам. Аристофан, правда, для смазывания слов и мозгов предпочитал самогон, да кто же ему его даст в такой ответственный момент?
Кощей был задумчив, рассеян и явно погружён в собственные мысли. Усевшись во главе стола, он брезгливо оглядел пирожки, блины и прочие ватрушки и, щёлкнув пальцами, кивнул Михалычу. Дед понятливо набулькал Его Величеству стакан коньяка, проигнорировав при этом протянутую Аристофаном кружку.
– Докладывай, – выдохнул Кощей в сторону Калымдая, ополовинив стакан.
Калымдай торопливо проглотил слюну и коротко, по-армейски
