домой. Те, кто не хотел приглашать домой, вели своих мальчиков в номера Знаменских бань, которые находились на одноимённой площади. В баню можно было прийти и одному, банщик по имени Гаврила, тучный мужик лет сорока, неизменно предлагал клиенту: «своё тело: белое, рыхлое, рассыпчатое». Если клиент пожелает молоденького, Гаврила найдёт и юношу. Для этих целей у него есть альбом с фотографиями, юноши там сняты в различных позах. У всех завлекательные имена: Фрин, Аспадин, Эон, и тому подобное.
Обо всём этом, по долгу службы знал Зубатов, но это было не то. Нужен был не юноша ублажающий «тёток» в бане, а тот, кто способен обаять высокородного австрийского вояку. Таких людей у Зубатова на примете не было, однако он знал того, кто поможет ему. Этого человека, почётный академик императорской академии наук Владимир Соловьёв назвал: «Содома князь и гражданин Гоморры». Правда, чего уж греха таить, сам Владимир Соловьёв был большим любителем содомских утех. Однако наша речь не о нем, а о Владимире Павловиче Мещерском.
В 1891 году, когда Зубатов начал службу в Охранном отделении, его учитель и наставник жандармский ротмистр Бердяев, как-то показал донесения агентов на Мещерского. Тот в своём доме открыл «Литературные среды». В отчётах полицейских агентов ничего не было о литературе, там указывалось, что Мещерский: «употребляет молодых людей, актёров и юнкеров73, и за это им протежирует. В числе его любовников называют актёров Александровского театра Аполлонова и Коровина-Круковского. Для определения достоинств задниц жертв, у него заведён бильярд».
«Учитесь, Сергей Васильевич, как нужно делать карьеру, – хохотал Бердяев, – для успешного продвижения карьеры, теперь не мозги и усердие по службе важны, а иные места и достоинства».
«Каким местом князь Мещерский обязан взлёту своей карьеры?» – спросил Зубатов.
«Разными местами», – серьёзно ответил Бердяев.
Владимир Мещерский был умён и талантлив. В 1846 году его в восьмилетнем возрасте отдали в Петербургское училище Правоведения. В те времена этим училищем заведовал бывший рижский полицмейстер полковник Языков. По его приказу светских воспитателей в училище заменили отставные военные, и розги там стали основным элементом воспитания. По воскресениям устраивались публичные порки нарушителей режима. На одной из таких экзекуций Володя Мещерский испытал свои первые сексуальные переживания. После окончания училища, Мещерский не имея богатых родителей, службу начал с самых низов. Не довольствуясь маленьким жалованием, Владимир пробует себя на литературном поприще.
В 1861 году он поступает на службу в МВД, которое тогда возглавлял Пётр Алексеевич Валуев. Его сын Алексей Валуев так же учился в училище Правоведения вместе с Владимиром Мещерским. Молодые люди ещё в училище увлеклись однополой любовью, что для тамошних воспитанников не было редкостью. Многие «птенцы гнезда полковника Языкова» грешили этим, взять хотя бы однокурсника Мещерского, великого русского композитора Петра
Юнкер – воспитанник, проходящий курс наук в военном училище.
