расстрел собственной семьи, или решившийся на долгожданные реформы его дед – Александр Второй? Возможно, ответ кроется всего лишь в одной фразе, сказанной мудрым Громыко перед самой смертью. Он старался не комментировать события, происходившие в стране уже после его ухода на пенсию. Но однажды, не выдержав, произнес в кругу семьи, наблюдая за очередными выступлениями депутатов, критикующих Горбачева: «Не по Сеньке шапка оказалась».
…Горбачев говорил еще несколько минут, и Шенин его терпеливо слушал. Выговорившись, хозяин кабинета замолчал на минуту, потом спросил:
– У тебя все?
– Насчет московской милиции, – встрепенулся Шенин. – Вы поручали разобраться. Они настаивают на своей кандидатуре, хотят, чтобы работал генерал Комиссаров. Но МВД Союза категорически против. Они утвердили кандидатуру Шилова, согласно вашему Указу.
– Нельзя отдавать Москву в их руки, – неуверенно произнес президент. – Нужно подумать. Они хотят устраивать митинги и демонстрации при поддержке московской милиции, мне Болдин уже докладывал. Нам вообще необходимо иметь больше грамотных юристов. Я говорил об этом Лукьянову.
– У нас в административном отделе новый сотрудник, – сразу вспомнил Шенин, – очень толковый и знающий специалист, работал в органах прокуратуры. Ему тридцать два года.
– Хорошо, – кивнул Горбачев, – пусть передадут его личное дело Болдину, он посмотрит. Я ведь тоже работал в органах прокуратуры, сразу после окончания университета, правда, только пять дней. Меня прокурор так не хотел отпускать на работу в комсомол. А потом, через двадцать лет, когда я уже работал в обкоме партии, написал мне, что рад за мои успехи и за себя, что не помешал мне тогда перейти на работу в комсомол. – Он улыбнулся и добавил: – Оставь свою папку, я посмотрю.
Шенин не уходил, и Горбачев удивленно взглянул на него.
– Что еще?
– В Центральном комитете уже несколько дней сидит Степан Погосян, первый секретарь ЦК компартии Армении, – сообщил Шенин. – После того, как там снова начались вооруженные столкновения, он приехал в Москву, чтобы попасть к вам на прием.
Горбачев молчал.
– Он уже четвертый день просится к вам на прием, – настойчиво повторил Шенин.
– Что я могу еще сделать? – недовольно заговорил президент. – Мы дали указание Пуго и Крючкову навести там порядок. Муталибов и Тер-Петросян у меня уже были. Я заранее знаю все, что мне скажет Погосян.
– Он – член Политбюро, – напомнил Шенин, – вы же сами решили ввести в Политбюро всех руководителей компартий союзных республик.
– Они даже свое здание отстоять не сумели, – отмахнулся Горбачев, – ты же сам мне докладывал. Сейчас не время, пусть они немного успокоятся. Передай Погосяну, что я постараюсь с ним встретиться недели через две или три, лично его вызову.
– Он
