все переросло в безумие.
– Мари, ты имеешь право знать, – начал я. Было темно, и лишь лунный свет из окна немного разгонял царивший в комнате полумрак. – Давина была связана с заклинателями.
Услышав имя матери, она вздрогнула и удивленно посмотрела на меня.
– Я знал её. Точнее, видел пару раз. Думаю, что её прошлое прольёт свет на твое состояние и поможет нам во всем разобраться. Что ты о ней знаешь?
Марилли выглядела растерянной.
– Мама умерла, когда мне было шесть. Я мало что помню, – Мари обхватила себя за плечи. – Она тяжело болела. Врачи не могли поставить диагноз. У неё были странные судорожные приступы, какие бывают при эпилепсии, она кашляла кровью, задыхалась. Бабушка говорила, что это дьявольская кровь, и что она течёт и в моих жилах.
– А что насчет твоего отца?
– Я даже имени его не знаю, – Марилли подтянула к себе одеяло.
– После смерти мамы тебя растила бабушка?
Эмма Миллер. Я вспомнил имя из документов, собранных Мадлен.
Мари покачала головой.
– Бабушка тоже вскоре умерла, а меня взяла к себе подруга мамы, Элизабет Арнольд. Но когда мне исполнилось восемнадцать, выставила за дверь. Она всегда чего-то боялась, не выходила на улицу после захода солнца и мне запрещала, запирала двери на все замки, не открывала окон.
Мари вздохнула. Я видел, как тяжело ей давались воспоминания, но мне нужны были ответы. Элизабет Арнольд могла бы помочь кое в чём разобраться.
– Она наверняка до сих пор живет в Базеле, – продолжала Мари. – Элизабет – экстрасенс.
– Экстрасенс? – удивился я, а Марилли кивнула.
– К ней часто приходили люди за помощью. Я никогда не верила в подобное, но теперь, после всего…
Я долго молчал, а Мари внимательно смотрела на меня. Мне нужно было всё обдумать и решить, что делать дальше. Но оставить её вот так сразу я не мог.
– Как ты себя чувствуешь?
– Все хорошо. Рагнар запретил мне пока практиковать заклинания.
– Пообещай мне кое-что, – серьёзно проговорил я, осторожно взяв её за руку. – Не используй магию ни под каким предлогом, чтобы ни произошло.
Марилли снова растерялась.
– Обещаешь?
– Обещаю, – тихо прошептала она, и мне стало намного спокойнее.
– Доброй ночи, Марилли.
Маленькая ладонь Мари накрыла мою руку. Я удивленно опустил взгляд.
– Не уходи.
Когда живешь на свете слишком долго, то кажется, что уже ничто не способно удивить, что не осталось чего-то нового, неизведанного, необычного. Проклятущая Тьма, я в который раз убедился, что это не так.
– Знаешь, – голос Марилли, звучал всё так же тихо. Она не смотрела на меня и не заметила моего замешательства. – Иногда мне кажется, что я проснусь в своей палате в больнице, и все это окажется просто кошмаром.
– Мне знакомо это чувство.
Вся
