пухлые щеки, добродушная улыбка. Излучает простоту и искренность.
– Как это произошло? – наконец спрашиваю я.
– Не вернулся из школы.
– Насколько актуальна фотография?
– Сделана примерно за месяц до исчезновения.
– А что полиция?
Вильям пожимает плечами.
– Сделали все, что должны были. Опросили соседей, расклеили объявления. Даже в новостях фотографию показали. Я звонил детективам, ведущим дело, но постепенно они перестали отвечать, объявления заклеили новыми, а в новостях появился другой пропавший. Какая-то белая девочка из Колорадо, кажется.
Вильям останавливается, когда соображает, что сказал. Я киваю. Да, мы относимся по-разному к преступлениям, где жертвы белые и где – чернокожие. На постоянные сводки о погибших в черных трущобах белые не обращают внимания. А вот стоит кому-то устроить перестрелку в церкви и убить десяток прихожан, которые случайно оказываются еще и чернокожими, – тут все возмущены, как положено. Это потому, что жертвы внезапно оказались чем-то нам близки.
– Какие-нибудь зацепки?
Вильям качает головой.
– Ничего. По крайней мере, ничего, что полиция могла бы мне рассказать.
– А где все произошло?
Повисает пауза.
– Уиллоубрук, пригород Лос-Анджелеса.
– Южный?
Вильям кивает.
М-да, знакомое название. Заодно с Южным Централом, прекрасно известным по боевикам. Рядом с Комптоном. Банды, наркотики, если судить по фильмам. Кроме этого, правда, я не знаю о районе вообще ничего. Но теперь понятно, откуда пауза. Статистика убийств в этом округе пугающая.
– Крис был хорошим парнем, – с нажимом произносит Вильям, считая, что я для себя все решил.
– Верю. Значит, его похитили? Просто так?
– Да. Никаких требований выкупа. Ни предупреждений. Просто исчез, и все.
Упоминание о выкупе – уже повод задуматься. Я слышал, что в неблагополучных районах похищения на почве наркоторговли происходят сотнями ежедневно. Людей держат в заложниках, чтобы добиться чего-то от семьи или родственников. И семьи не спешат обращаться в полицию с рассказами, что их сына похитили, потому что его отец задолжал за кокаин.
– Знаете, я боюсь, тут даже мне не за что зацепиться. Я ведь этих мест толком не представляю. Жаль, что не могу помочь. Вы с мамой Криса живете вместе?
– Ее уже нет. И родственники Криса не похищали.
– И вы так считаете потому, что?..
– Потому что Криса нет в живых.
– А в этом вы почему так уверены? – разговор принимает очень странный оборот.
– Потому что Крис пропал девять лет назад. Я знаю, что он уже не вернется.
– Девять лет назад?! – След не то что остыл, а уже и заасфальтирован три раза.
– Я в курсе статистики. Доктор Крей, я – бухгалтер.
