урод узнает, что мы его навещали. Либо берем его сейчас, либо прости-прощай.
Данте спрятал руки в карманах, чтобы скрыть дрожь.
– Вы правы. Но ваши методы неприемлемы.
– Если вам не нравятся наши методы, можете проваливать, откуда пришли.
Поняв, что необходимо сменить тактику, Данте обратился напрямую к парню:
– Господин Фауци… У меня есть очень толковый и въедливый адвокат. Я помогу вам составить заявление о жестоком обращении со стороны полиции. И буду свидетельствовать в вашу пользу. – Он уставился на полицейских; Гварнери и Альберти выглядели смущенными, а Эспозито пришел в ярость. – Трое против двоих – численное преимущество на вашей стороне. Но что-то подсказывает мне, что в суде победим мы, – сказал он.
– Вы сумасшедший? – спросил Гварнери.
– Вообще-то, да, но не сегодня. И я не собираюсь допускать издевательства и пытки водой. Если вам непонятно почему, то и объяснять бесполезно.
– Может, он и прав… – нерешительно сказал Альберти.
Эспозито толкнул его в грудь:
– Тебя забыли спросить, пингвин. Ты и так меня уже достал сегодня. – Он шагнул еще ближе к Данте. – Госпожа Каселли вас очень уважает, Торре. Но если будете вставлять нам палки в колеса, ничем хорошим это для вас не закончится.
– Ладно, Эспозито, не делай из мухи слона, – пробормотал Гварнери.
Данте знаком показал ему, чтобы не вмешивался. Он не нуждался в защитниках.
– Вы готовы меня убить, инспектор Эспозито?
– Что за хрень вы несете?
Данте снял с изуродованной руки перчатку, и Эспозито передернуло от отвращения.
– Меня пытали на протяжении тринадцати лет жизни. Пытали холодом и жарой, голодом и жаждой. Меня калечили. Если хотите меня остановить, вам придется изобрести что-то похуже. Думаете, у вас получится?
– Вы отдаете себе отчет, что, если этот кусок дерьма не найдется, всех собак спустят на нас? – спросил пристыженный Эспозито.
– Да. Поэтому мне нужно провести десять минут с его братом. – Данте не был уверен, что продержится так долго. Как бы он ни старался удерживать взгляд на небе за открытым окном, в четырех стенах он задыхался.
– Хотите испробовать на нем свои фокусы? – спросил Гварнери.
– Я не показываю фокусы. Но да, хочу.
– Тогда поторапливайтесь, – сказал Эспозито и вышел из комнаты.
Остальные полицейские последовали за ним. Альберти, шедший последним, заговорщически подмигнул. Данте склонился над парнем, помог ему подняться и усадил на остов кровати, а сам сел рядом и предложил ему сигарету.
– Хороший полицейский, плохой полицейский? – спросил Марио.
– Я не коп, но идею ты ухватил. – Данте прикурил обе сигареты.
– Мать с ума сойдет, когда увидит, во что вы превратили квартиру.
– Мне очень жаль, – искренне сказал Данте. – Но у твоего брата неприятности.
– Что он натворил?
– А сам как думаешь?
Голос
