фронтона, над восьмиколонным портиком коринфского ордера, где ранее располагался герб владельца особняка. Затем двуглавый орел, символ общественного образования. Ныне там красуется орден «Трудовое Красное Знамя».
– Это у вас признанная награда?
– Рудимент времен Гражданской войны. Если райкомы выделяли ордена, ими награждали рабочих. Если таковых в организации не было, награждались лица, приближенные к начальству. В нашем случае знамя покрашено не в красный цвет. Орден поместили в середину академического знака высшего образования. Странно, размер ордена должен целиком перекрывать нагрудный знак, не наоборот. Противоречие в том, что знамя Парижской коммуны большевики подняли с твердым намерением отречься от старого мира вообще и от академических знаков в частности. И этот знак непрост. Технический вуз имеет знак синего цвета. Здесь белый. Цвет военных училищ или военных кафедр. Орден получен строительным институтом в 1946 году.
После выигранной великой войны рядом с победителями хотели встать многие. И еще. Часто встречается нагрудный знак этого института красного цвета. Возможно, имеется в виду цвет гуманитарных вузов.
Но злые языки уверяют, что здесь, скорее, цвет крови, принятый в академических знаках медицины. Из незаживающих ран, нанесенных древнему городу типовой застройкой. И из шрамов окраин, превращенных в бескрайние, безликие каменные джунгли.
– Любопытно, но многословно. А вторая деталь?
– Много лет назад на доме находились солнечные часы. С непонятными населению черными аллегорическими фигурами. И нехорошей репутацией. При советской власти часы уничтожили. С формулировкой «По просьбе трудящихся».
Но на стене от них осталась плита, историю которой знали не все. Среди неинформированных стали ходить слухи. Ее объявили замурованной крышкой гроба старого колдуна, первого хозяина дома. Неизвестные «очевидцы» уверяли, что на этой доске перед большой войной обязательно появляются красные пятна.
– Неплохой набор. Учебное заведение, старый колдун. Можно добавить девяносто гектаров усадьбы с прудами и садовой архитектурой из моего времени. И, наконец, вспомнить тайную комнату и волшебную палочку. И сюжет намечается.
– Вы о чем? Ни тайных комнат, ни волшебных палочек. Похожая сказка уже написана.
– Будет у нас и то и другое. Если уж я универсальный гений, без чудес не обойтись. Каторжный труд и вдохновение – и необыкновенная трость у меня в руках. Это большой секрет. О нем, конечно, многие знают. Смотрите, легкое движение тростью – и появится любой персонаж, вызванный мною. Вот, пожалуйста. Подать сюда негодника, погубившего алмаз древней отечественной словесности, который я так и не перевел на современный язык!
Взмах трости. Из появившегося облака материализуется фигура. Это детина в лакейской ливрее. Пригнувшись, он размахивает руками, в такт мелодии, которую сам мычит, иногда вставляя французские слова.
При
