Коминтерна, они устраивали там пир на весь мир, и это доводило Агафью Тимофеевну до белого каления.
Однажды утром, когда Коля, не проспавшийся еще после веселой вечеринки, но мучимый дикой жаждой, сполз-таки с кровати и побрел на кухню, чтобы согреть себе чаю, она встала в коридоре у него на дороге и, грозя сухим пальцем, прошипела:
– Я, вон, в милицию заявлю на то, что ты здесь бордель устраиваешь, шалав своих водишь.
Коля похлопал осоловелыми глазами, потом ощерился.
– Не понимаю, чего вас так волнует, любезная Агафья Тимофеевна? Я здесь прописан и имею полное право принимать гостей. После одиннадцати мы не шумим, никто, кроме вас, на нас не жалуется, а то, что я делаю на своей жилплощади – мое личное дело.
– Бардак разводите, туалет и кухню всю изгадили, а мне потом за вами подтирать?
– Что поделаешь, это коммунальная квартира, и здесь я такой же хозяин, как и вы. Так что мы с вами равны по всем статьям, ясно?
– Равны! Я те дам «равны»! Ты, бездельник, за всю жизнь копейки не заработал, а я с пятнадцати лет у станка. Шестьдесят лет трудилась, мне за труды орден государство дало!
– Значит, ваш орден оказался особо никому не нужен, дражайшая Агафья Тимофеевна, раз вам государство даже отдельной квартиры не дало. А то, что вы когда-то на культ личности трудились, сейчас никому не интересно, теперь у нас перестройка и демократия.
– Погоди, вот уж заявлю, куда надо, что ты, тунеядец, нигде не работаешь!
В ответ на это Коля, нарочито весело улыбнулся и развел руками.
– Почему это нигде? Я, дорогая Агафья Тимофеевна, работаю в проектно-конструкторской лаборатории транспорта и связи, можете поинтересоваться в отделе кадров. Адрес дать?
Презрительно сплюнув, старуха повернулась и поплелась к себе. Войдя в свою комнату, она дверь за собой оставила приоткрытой – дабы сосед понимал, что за ним постоянно наблюдают, и не чувствовал себя слишком уж вольготно. Коля скорчил ей вслед гримасу и повилял туловищем, передразнивая старчески неуклюжие движения. Потом он продолжил свой путь на кухню, но на пороге демонстративно споткнулся, зацепив ногой аккуратно расстеленный половичек, и громко крикнул:
– Тряпки-то свою уберите, Агафья Тимофеевна, я из-за вас шею ломать и инвалидом быть не собираюсь!
В ответ из комнаты соседки донеслось злобное бурчание. С того дня противостояние их приняло открытую форму.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Из хроник Носителей Разума
Планета в четвертый раз после Катастрофы начала свой ход вокруг греющей ее Звезды, рубеж пройден. Удача, выпавшая на долю наших предков, позволила нам овладеть системой прогнозирования будущего, наш Разум достиг уровня Живших до Катастрофы. Изменяя будущее, нынешнее поколение Носителей, их превзойдет.
Повинуясь указаниям Удачи, мы не спорим с Природой, подобно
