буду свободен.
– Прекрасно. Только у меня к вам одна просьба: не согласитесь ли вы сами ко мне приехать? Машину за вами пришлют, насчет этого не беспокойтесь – ровно к семи, как вы сказали. Посидим, поболтаем, посмотрите, как я живу, потом вас доставят домой.
Любопытство, разбиравшее Алексея, заставило его согласиться.
– Ну… раз так, то конечно.
Автомобиль остановился на берегу Богатого озера, у трехэтажного кирпичного особняка, обнесенного оградой. Металлические створки ворот разъехались, пропустив машину, и она медленно подкатила к самому дому. Самсонов, ожидавший мастера в небольшой комнате на втором этаже, с улыбкой протянул ему руку.
– Очень рад вновь вас видеть, очень!
Он выглядел теперь гораздо представительней, чем прежде. В волосах его прибавилось седины, взгляд и осанка были исполнены достоинства, в каждом движении ощущалась уверенность в себе. Алексей оробел, коснувшись величественно протянутой руки, и слегка смешался.
– Спасибо. Я как-то… и не ожидал даже… Выглядите хорошо, я рад.
– Благодарю, – Самсонов шутливо наклонил голову, – а моя прическа? Что вы, как специалист, можете сказать о ней?
Стриг его хороший мастер, даже очень хороший, это Алексей увидел сразу.
– Работа прекрасная, – оценивающе взглянув на волосы клиента, сказал он, – вам, может, лучше опять к этому мастеру обратиться?
Самсонов рассмеялся.
– Спасибо за совет, но этот мастер находится в Париже. Вряд ли стоит тащиться во Францию только для того, чтобы постричься – особенно, если рядом такой мастер, как вы.
Алексей сначала даже онемел при упоминании о Париже, потом слегка откашлялся и очень сухо ответил:
– Ну, с Парижем нам не равняться – у меня своя манера стричь, и я вряд ли в точности воспроизведу первоначальную форму. У нас сейчас в салонах много молодых работает, они смогут. Так что если вам требуется именно такая модель…
Во взгляде Самсонова блеснула веселая усмешка, он замахал руками.
– Что вы, Алексей, право! Сразу и обижаться! Я ничего от вас не требую, стригите, как считаете нужным. Я знаю, что вы – художник, а кто же смеет указывать художнику? Я с удовольствием стригся бы у вас всю мою жизнь, но пришлось какое-то время пожить в Париже. Не ходить же мне было лохматым, сами посудите!
– Ладно-ладно, – Алексей не выдержал и тоже улыбнулся, – садитесь.
Самсонов удобно устроился в кресле перед широким трюмо и закрыл глаза, предавая себя в руки мастера.
– Вам, Алексей, наверное, покажется странным, – тихо сказал он, – но единственный человек, которого я хотел бы увидеть по возвращении в СССР, это вы. Я только что узнал о вашей недавней трагедии, позвольте мне выразить свое соболезнование. Ужасное несчастье!
– Спасибо, – в горле Алексея внезапно встал ком, и на глазах выступили слезы, – я…
Он шмыгнул носом, отер
