свободно принявшего эти принципы и способного изменить последние или отказаться от их применения, и определяя первые как предмет «Всеобщей грамматики», а вторые как область различного рода «частных грамматик», дю Марсэ резюмирует: «“Всеобщая грамматика” есть наука, поскольку имеет своим предметом лишь чисто теоретические рассуждения о неизменных и всеобщих принципах речи. Грамматическая наука предшествует всем языкам, поскольку ее принципы, – это вечные истины и предполагают лишь возможности языков. Грамматическое искусство, напротив, следует за языками, поскольку обычаи конкретных языков должны существовать, прежде чем их можно будет путем искусства соотнести со всеобщими принципами. Несмотря на указанное различие грамматической науки и грамматического искусства, мы не думаем утверждать, что необходимо или хотя бы возможно разделить их изучение».
Дальнейшая судьба «Грамматики Пор-Рояля» оказалась достаточно сложной. В течение последующих десятилетий появился, прежде всего в самой Франции, целый ряд трудов, исходивших из ее основных положений, но модифицирующих и уточняющих их. Особую роль сыграли примечания к ней, выполненные в 1754 г. королевским историографом Шарлем Пино Дюкло (1704–1772), который, касаясь крайне важного для нормативной грамматики вопроса о соотношении между «разумом» и «обиходом» и возможности сознательного «исправления» языка, писал: «Говорят, что властелином языка является обиход, или языковой обычай. При этом подразумевается, что подобное утверждение относится равно как и к устной речи, так и к письменной. Я же собираюсь различать роль обихода по отношению к двум указанным видам речи… языковой обычай является полноправным хозяином разговорного языка, тогда как писатели имеют право на письменную речь… В этой области истинными законодателями являются грамматисты и литераторы».
Воздействие «Грамматики Пор-Рояля» не ограничивалось пределами Франции. Будучи переведенной на ряд европейских языков, она послужила толчком для создания целого ряда аналогичных исследований, среди которых выделяют труд английского ученого Джеймса Харриса (1709–1786) «Гермес, или философское исследование о языке и универсальной грамматике», вышедший в 1751 г. Сам же принцип логического подхода к описанию языка продолжал сохраняться еще во многих лингвистических трудах первой половины XIX в., найдя свое воплощение в трудах немецкого ученого Карла Беккера (1775–1848).
Однако с возникновением сравнительно-исторического языкознания «Грамматика Пор-Рояля», попавшая в «донаучное» изучение языка, стала объектом ожесточенной критики прежде всего за то, что в ней отсутствовала идея исторического развития языка, а сами языковые факты втискивались в логические схемы. И лишь XX столетие, в свою очередь пересмотревшее претензии компаративистики на исключительную «научность», вновь «реабилитировало» труд Арно и Лансло, в чем весьма активную роль сыграл создатель порождающей грамматики Ноам Хомский, объявивший представителей
