уголках мира, Лаари выглядела довольно пристойно. Никаких рваных и грязных обносков. Одежду старухе составляло длинное свободное, словно рубище, серое платье с широкими закатанными выше локтей рукавами. Неглубокий вырез на нем обнажал изборожденную морщинами шею, на которой висел большой медальон на толстом кожаном шнурке. Это был серебряный диск с тайными письменами по краям и крупным рубином в центре ― непременный атрибут Лаари, по которому ее узнавали, слава о котором разлетелась далеко за пределы Великого Юльского леса. Ровные седые волосы на затылке стягивались в длинный гладкий хвост, отчего лицо женщины было полностью открыто.
Тиалас показалось, что вечно невозмутимая целительница сегодня явно взволнована. Это было видно по каменному выражению ее лица, плотно сжатым губам и гневному блеску внимательных карих глаз. Принцесса даже испугалась, что старуха и впрямь заупрямится и откажется им помочь.
– Приветствую тебя, достопочтимая Лаари, ― Тиалас хотелось кричать, немедленно требовать помощи, но, сделав над собой невероятное усилие, она начала с традиционного вежливого приветствия.
– И я приветствую тебя, дочь короля эльфов, ― в тон ей ответила старуха. Она даже не глянула на воина, которого притащил крысоволк.
– Нам нужна помощь.
Эльфийка ловко, но в то же время грациозно спрыгнула со своего единорога. Ее примеру немедленно последовала и Арела.
– Многим в этом мире нужна помощь, ― неопределенно ответила старуха, продолжая упрямо не замечать несчастного раненого.
– Этот рыцарь умирает, спаси его! ― принцесса больше не смогла, да и не захотела сдерживаться.
– Почему я должна это делать? ― Лаари удивленно приподняла бровь.
– Потому, что… ― девушка хотела сказать «я приказываю», но благоразумно передумала. ― Потому что об этом прошу тебя я, принцесса Тиалас.
– Веская причина, ― старуха произнесла это как бы сама для себя, а затем добавила, вернее спросила: ― Ты знаешь кто он?
– Он храбрый, благородный воин, этого мне достаточно.
– Благородный? ― Целительница как бы попробовала на вкус это слово. ― О да, все они благородные, галантные, даже милые ровно до того самого момента, как им не прикажут убивать. Хотя этот… ― Наконец Лаари все же удостоила раненого взглядом. ― Этот далеко не худший экземпляр. Он всегда сражался только лишь с равными себе.
Откуда старуха это взяла, Тиалас не знала, однако от последних слов целительницы у нее полегчало на душе. Похоже, Лаари проявила толику уважения к воину, а там уж не так далеко и до снисхождения, и до помощи, в которой тот так нуждался. Дабы смягчить черствое сердце целительницы, Тиалас, пожалуй, была готова даже униженно умалять, но… Но, к счастью, этого не потребовалось.
Старуха вдруг поменяла свое отношение к делу. Она ловко схватила крысоволка за шкирку и поволокла в сторону огромного
