каверз друг другу чинить не будем. Знаю, что боишься меня… и глупо. Одно дело делаем.
– Ты бы еще объяснил, откуда такой взялся, – пробормотал Желябов. Говорил он это не раз, и всякий раз Виктор только отмахивался.
За чаем Желябов коротко изложил план покушения.
– Дельно, – сумрачно оценил Виктор. – Но почему этот босяк Рысаков? Ты мне обещал…
– Даже не думай, – твердо сказал Желябов. – У тебя другая роль.
– То есть?
– Твое дело поважнее будет. И не спорь, слушай меня…
Желябов с удовольствием чуть ли не впервые за год общения обнаружил, что Виктор способен удивляться. Вон даже бакенбарды ерошить начал, смотрит с недоумением… Желябов приблизил лицо к лицу и продолжал негромко:
– Все должно получиться, слышишь? И все получится. Александру не жить. А вот жить ли после этого партии… не знаю. Просто не знаю. Армия, полиция, жандармерия – все ловить нас кинутся. Встанет ли народ, защитит ли нас? Не уверен. Народ быдло… я знаю. Мерзкое болотное быдло.
– Согласен, – так же негромко откликнулся Виктор.
– И получается, что дело останется незавершенным, – продолжал Желябов. Он сам себе в этот миг нравился: спокойный, властный, всезнающий. Пророк. – Я, может быть, революции не увижу. Но она будет, непременно будет. И если я чего-то не успею, доделаешь ты.
Виктор отодвинулся и внимательно посмотрел на Желябова.
– Что ты имеешь в виду? – спросил он.
– А вот что…
Желябов поднялся и, разминая ноги, прошелся по кухне. Мельком подумал, что решать мировые проблемы на кухне – исконная русская традиция. Усмехнулся.
– Ты мне нравишься, – наконец сказал он, присаживаясь. («Это намек?» – хмыкнул Виктор.) – Не зубоскаль… Ты человек твердый. Кому я могу оставить партию? Кибальчичу? Он, кроме своей химии, ничем не интересуется. Перовской? Баба, она и есть баба. Кому? Истеричке Засулич? Ну, есть еще кое-какие люди, но именно что «кое-какие»… Если завтра со мной что-то случится, кто сделает дело? Кто Россию вздыбит?
Виктор слушал, прищуря глаза, и понимал, что у Желябова ярко выраженная мания величия. Надо же – вздыбить Россию… Его личные планы были не в пример скромнее. Он хотел убить императора – и только. Были на то свои причины. Однако партия – пусть немногочисленная – это кое-что. На дороге не валяется. И если Желябов, предчувствуя провал, хочет подстраховаться, то он, Виктор, ему в этом поможет. Весь мир взорвать, конечно, не получится. Но хотя бы эту ненавистную, грязную, Богом проклятую Россию…
– Можешь на меня рассчитывать, – спокойно сказал он. – Однако как ты себе это представляешь? В партии меня не знают, я всегда контактировал только с тобой…
Желябов вышел в комнату и вернулся, держа сложенную пополам тетрадку.
– Возьми, – буднично сказал он. – Это список членов партии. Каждый откликается на пароль. Это мой личный пароль. Тебя будут слушаться.
– Что за пароль? – спросил Виктор.
