явления воспринимаются как ранее встречавшиеся, либо хорошо знакомая обстановка кажется незнакомой (это состояние называется «никогда не виденное»).
«А то вот еще бывает, – начал таинственно Ромашов, – и опять-таки в детстве это было гораздо ярче. Произношу я какое-нибудь слово и стараюсь тянуть его как можно дольше. Растягиваю бесконечно каждую букву. И вдруг на один момент мне сделается так странно, странно, как будто бы все вокруг меня исчезло. И тогда мне делается удивительно, что это я говорю, что я живу, что я думаю». «О, я тоже это знаю! – весело подхватила Шурочка. – Но только не так. Я, бывало, затаиваю дыхание, пока хватит сил, и думаю: вот я не дышу, и теперь еще не дышу, и вот до сих пор, и до сих и до сих…И тогда наступало это странное. Я чувствовала, как мимо меня проходило время. Нет, это не то. Может быть, вовсе не было времени. Это нельзя объяснить» (А. Куприн, Поединок).
Ср. деперсонализация 2, уже виденное.
Дерзость (первоначальное значение «смелость») – оскорбительная грубость, непочтительность. В каких-то случаях можно рассматривать как составную часть отыгрывания или как следствие раздраженности, той или иной нервной или психической болезни, презрения, ненависти, унижения, комплекса неполноценности. Чаще всего оценивается отрицательно – как неумение сдержаться, невоспитанность.
Другие только не сознавались в проступке, а он [Гороблагодатский] с самоуверенной дерзостью, глядя прямо в глаза начальству, огрызался... (Н. Помяловский, Очерки бурсы).
Дерзость изображалась в виде молодой женщины смелого вида с нахмуренными бровями, которая, обхватив колонну, держащую здание, прилагает усилия, чтобы ее свалить. (Ф. Ноэль. Мифологический словарь).
Десенсибилизация (лат. de- отрицат. приставка, sensus «чувство») – уменьшение реактивности или чувствительности.
Конца не видно толпе, экипажам, деревьям, ослепительным витринам и даже самой улице. Постепенно чувства Вокульского странным образом притупляются. Он перестает слышать громкие возгласы прохожих, потом словно заглохли крики уличных торговцев, наконец нет уже и грохота колес (Б. Прус, Кукла).
Гул орудий и ружейная трескотня слились в сплошной чудовищный рев, который уже не оглушал, а просто одурманивал. Мною вдруг овладело безразличие (там же).
Она занималась «этим» достаточно долго, чтобы все вызывало в ней нервный страх, и все же недостаточно долго, чтобы этот страх превратился в безразличие (Дж. Голсуорси, Поражение).
Матвея поражало обилие позорных слов в речах людей, поражала легкость, с которой люди старались обидеть друг друга, и малая восприимчивость их к этим обидам (М. Горький, Жизнь Матвея Кожемякина).
Одна и та же красота в конце концов для меня перестает быть красотой (Гельвеций, О человеке).
Ср.:
Но время обладает великой силой, а старость поразительно обесценивает все чувства… Состариться – значит перестать бояться прошлого (С. Цвейг, 24 часа из жизни женщины).
Ср.:
«О, Тек…если ты потерпишь
