так понимались эти слова, но негритянка пела немножко о другом.
Она пела о жизни с билетом в один конец, о единственности каждого мгновения, о невообразимой жажде вместить в это мгновение всё самое лучшее, теплое, сердечное. Пела о единственном человеке, без которого уходят краски дня, и серая-серая муть разливается бескрайним потоком. Поток становится аморфной массой, где уж и вовсе не найдешь ту изначальную крупинку любви, то маленькое зёрнышко любви, которую ей и ему дает Высшая сила – даёт всего один раз, и которое никак не может произрасти в почве, пропитанной нечистотами, ядами, отходами.
А время уходит, растворяется сизой дымкой иллюзий… Ах, если бы не барабан, этот мощный набат, этот пульс времени, что не остановить никому и никогда – можно давно выйти на тихий берег надежды, оставляя довершить этот путь кому-то другому, пусть даже вполне реальным проектом – собственным деткам… Пусть так прозаически закончится эта удивительная поездка взлета первых взрослых сил и дел после детства и юности, согретых теплом родительского дома и пронзительной мечте о синей-синей птице. И сильной верой, что синяя птица не обратится в синий-синий иней, что лег на провода высокого напряжения души…
Что же не хватает? Что своё внести в эту щемящую мелодию о синей птице и синем снеге?.. Лера чуть прикрыла глаза и неудержимую жажду движений подчинила рисунку ритма музыки, ворвавшейся в комнату сладкозвучной музыки, усложнённой бас-гитарой, соло-гитарой и чудным соло негритянки.
Лера словно металась между составляющими музыки. Металась резкими движениями, рваными движениями, плавными движениями. Показывая саму суть движения, чистую страсть, редкую жажду феерической нескончаемой жизни с билетом в один конец, чудесной жизни, где нет конечной остановки. Её гибкое тело извивалось изменчивой волной. Голубая туника одеяния летала веером вслед, рождая в глазах карнавал света. Того света, что вперемежку с Луной вливался в окно, и того света, что изливался из бронзовых светильников. Этот свет также метался вместе с грациозным телом, поблескивая на глади оголяющихся ног, спины, живота, груди.
Это мелькание света с легким привкусом неведомой основы эротического действия словно создавало новый образ совершенной женской красоты, такой реальный, такой живой! И находящийся в шаге от хозяина квартиры, оторопевшего от фантастических видений в стенах своего дома.
Тот далёкий образ пленительной девушки в синем цвете мечты, тот образ, нарисованный собственной фантазией в каком-то воображаемом мире, напрямую связанном с таинственным сверхъестественным миром, воплотился здесь в самозабвенном танце гибкой полуобнаженной красавицы. Неужели, это так?..
И он не мог понять, почему такое странное совпадение той пленительной девушки мечты и той девушки, что любила его на берегу Тихого океана… и сейчас вот она, назвавшая себя Лерой… Он не мог справиться со шквалом воспоминаний, ощущений, стёртых желаний, а Лера вилась
