Здесь волнения нет, не перетрут друг друга.
Я посмотрел на Окунева, на Яшку. Оба кивнули.
– Пару фальконетов оставим на кораблях. И еще людей трезвых с дюжину.
– Да где столько взять, если бражничать будем? – не столько спросил сколько посетовал Комков.
– Добровольцев покличь, – сказал я и услышав со всех сторон смешки добавил. – Не найдешь добровольцев, пусть соломинки тянут.
***
Тропинин явился на корабль поздно ночью. Фонарь под глазом не мог помочь ему пробираться по палубе в темноте. По крайней мере Лёшка дважды споткнулся прежде чем добрался до казёнки.
Судя по всему, кто-то из парней наехал на него, пока тот остался без протекции. Но пояснять что-либо Лёшка отказался. Один из парадоксов русской культуры. Даже самые верноподданнические граждане считают донос властям чем-то постыдным и в этом вопросе склоняются к уголовной морали.
– Не хочешь, не говори, – пожал я плечами. – Но мне будет нужна твоя помощь. Через неделю потлач и я хотел бы серьёзно к нему подготовиться. Конкретно на тебя хотел возложить подготовку спортивной программы.
Лёшка пробурчал что-то о тяжёлом деньке и, оставив меня без ответа, завалился спать.
На кону стояло слишком многое, и отступать я не собирался. Дал товарищу поспать часов шесть (сам я в это время занимался другими делами), а потом принялся хрустеть над его ухом голландской меленкой. Хруст зёрен и запах свежесмолотого кофе, как я давно убедился, являлся превосходной заменой будильнику.
– Вернёмся к нашим баранам, – произнёс я, протягивая Тропинину чашку.
– Да они меня и слушать не будут, – буркнул он, тронув синяк. – Нашёл, кому поручить.
Но с кровати поднялся и перебрался за маленький столик.
– Прикажу, заслушаются, – пообещал я. – Тем более все спортсмены будут освобождены от прочих работ. Всё лучше тренироваться, чем камни да брёвна ворочать. А поручить организацию больше некому. Кроме тебя никто не понимает основной сути спорта.
– И какова же она, основная суть спорта? – спросил Лёшка, отхлебнув кофе. – Выше, быстрее, дальше?
– Быстрее, выше, сильнее, – поправил я. – Нет я имею в виду другое. Для местных любое состязание не более чем развлечение. А в наше с тобой время спорт стал опиумом для народа и политическим инструментом. Да что тебе объяснять, сам знаешь: гораздо проще чувствовать себя патриотом с бутылкой пива перед телевизором во время футбольного матча, когда из всех мышц напрягаются только сфинктеры. А у нас тут политика высшего разбора! И по выступлению сборной, аборигены станут судить о наших возможностях, в том числе и о военном потенциале.
– Согласен, – кивнул Лёшка, потирая виски. – Но что если выиграют они?
– Вот! В этом и суть! Вводить их в искушение призраком лёгкой победы неблагоразумно, а потому среди состязаний, помимо всякой веселухи, вроде перетягивания
