к нашему «соединению четырёх». Оказалось, что он прекрасно передаёт и принимает мысленную речь, а при «соединении» вполне может заменять любого из нас. Он сказал, что, за исключением нашей техники, всё ему прекрасно знакомо. Направление Божественной любви на прихожан он использует ежедневно во время службы. А вот те нюансы нашей деятельности, которые вызывают головную боль у людей, преданных злу, ― сам он никогда не использовал, но видел их применение у одного монаха, который изгонял бесов.
Я спросил отца Иоанна, почему же мы до сих пор не знали, что он телепат. На это отец Иоанн ответил, что не считал допустимым пользоваться этим своим умением, так как при этом мог стать невольным свидетелем чужих тайн.
Незаметно прошло ещё три года. Люба закончила школу и уехала учиться на биолога в город. Отец Иоанн сказал, что Господь призывает его в дорогу, и ушёл пешком в неизвестном направлении. Мама Валя, будучи заведующей госпиталем, целые дни пропадала в хлопотах. После школы дома оставались только я да Розочка. Она стала гораздо общительнее, и у неё часто собиралась компания детей, которых она учила всяким фокусам, в том числе и чтению мыслей, и «соединению четырёх», но всё как бы несерьёзной забавной игре.
Я пристрастился последнее время играть на флейте, и, по-моему, у меня стало что-то получаться. Впрочем, недолго мне наслаждаться детством. Кончаю восьмой класс ― и на годичные военные сборы, а затем ― в армию защищать наше отечество от злобных южных дикарей. На этом я заканчиваю записи о своих школьных годах. Если мне повезёт и я вернусь, то продолжу!
От составителя.
Точная судьба тёти Маши никому неизвестна. Но вот я нашёл в дневнике одного путешественника небольшой отрывок, который может иметь к ней отношение:
Рассказ горца
В ауле нашем ― один дом, одна семья. Не пройдёшь к нам, не проедешь ― только на моём коне! И был год ― мать умерла, отец сидит, молчит! День молчит, два молчит ― год молчит!
Сел на коня ― поехал на север! День еду, два еду, три перевала проехал ― в долину спустился. А там женщина ходит. Одна ходит, без мужа, кольца на пальце нет! Хороший женщина, большой женщина ― зачем одна ходит, зачем ничего не делает?!
Как объяснить, что незачем ей зря ходить! Заарканил я её, связал ноги, чтобы не брыкался, и повёз отцу.
– Привёз, ― говорю, ― вот тебе женщина, хороший женщина, сильный женщина. Так брыкался, что синяков наставил! Пусть тебе помогает по хозяйству! Всё равно ей делать нечего! Только ты не сиди, не молчи. Вот папаха, едем в горы, а дома Маша справится!
Так и стал жить у нас Маша. Всё по дому делает, только говорит непрерывно на два голоса. Хорошо отцу, он всё равно не понимает. А я сразу понял ― сумасшедший наша Маша, потому и мужа нет, потому и ходил без дела.
Так и жили. Хорошо-таки жили. Отец улыбался,
