кусала за руки, но я не чувствовал боль. Навряд ли мне хватит сил вновь схватить эту тварь за шею, а иного способа убить её в этой тесной норе нет. Наконец она становилась все медленней, а потом вовсе успокоилась. Навсегда.
Надо убраться из этой норы, пока не вернулся лис. Эти существа не живут в одиночку. Всегда вдвоём – самец и самка. А детеныши перестают быть таковыми, когда убивают первого рага. Тогда они начинают искать себе подходящего партнера, чтобы потом вместе вырыть нору и продолжить свой род.
Выбраться оказалось не так легко, как залезть. Очутившись снаружи, я пощупал щёку, которая начала очень сильно болеть. Лиса оставила глубокий укус, но не оторвала, хоть на этом спасибо. Руки тоже болели, но не так сильно. Избавившись от заноз и шипов, я стал вспоминать дорогу обратно. В Алую Прею.
И грустные мысли отчаяния стали посещать мою голову.
Слабо верится, что я теперь увижу её вновь. Не смогу навестить своих родителей. Не увижу свой дом. И Лилию. Я взял с неё обещание, что она научится готовить ежевичный хлеб и встретит меня с ним. Какой же я дурак, даже попрощаться нормально не смог. Лишь отшучивался, хотя знал, что скорее всего я последний раз её вижу. Если она и научилась готовить ежевичный хлеб, то с ним она встретит лишь известие о моей смерти, а не меня. А ещё…
Вдруг я увидел рагов. Моих преследователей. Они лежали внутри палаток. Один бдел. Часовой. Только сейчас я заметил, что стемнело. Я потерял счёт времени, не зная даже, как долго проходил после того, как скрылся от преследователей.
Я уже собрался медленно и тихо отходить назад и как можно скорее убираться от этого места, как вдруг заметил, что зелёный раг, который выступает в роли часового. Уснул.
Это мой шанс!
Как можно тише я начал подкрадываться к нему. Сидел он на небольшом мешке, облокотившись о дерево. Спал он, сжав меч между двумя ладонями, которые находились между его ног. В последний раз я пробежал взглядом по всему лагерю, на случай, если вдруг я не заметил ещё одного часового, но этот спящий был единственным.
Я подошел настолько близко, что стал чувствовать поток воздуха, создаваемый дыханием спящего глупца. Сам же я почти не дышал. Очень медленно я начал протягивать руку к клинку…
Мгновение.
Раг проснулся, вытаращив свои мерзкие светящиеся зелёные глазенки. То, что он уснул на посту, подвергая опасности своих товарищей, вызвало во мне вспышку гнева.
Хоть он и враг, но всё же такое не прощается.
Ударив в висок, я ненадолго оглушил его, а в это время моя вторая рука уже успела выхватить клинок из его ослабшей хватки. Прежде чем он успел встать, я пронзил ему горло его же клинком. Он лишь успел глухо прохрипеть. Кровь пылко розового цвета начала медленно стекать на клинок. Я переборщил с силой удара, мой клинок немного застрял в дереве. Тихонько вынув его и убедившись, что никто не проснулся от возни снаружи, я начал
