его вот так отпускать, как это сделала героиня фильма. Мне с моей шизофренией куда как спокойнее, нежели с другими людьми.
– Июль-
Никогда не преувеличивайте глупость врагов
и верность друзей.
Жванецкий Михаил Михайлович
23 июля
Кто бы знал, как я одинока. О, кто бы знал… Вот сижу и понимаю, что хочу плакать и не могу. За данный текст я спокойна – все равно его никто не прочтет, кроме меня, потому что все мои знакомые не любят читать. Особенно когда «многа букаффф». К чему все это? Хочу заниматься живописью и перестаю это делать… и перестаю. А зачем? Ведь те, кто мне дорог, совершенно не интересуются этим, у них вообще нет увлечений. Им все равно. Они не могут выкроить минутку, чтобы просто посмотреть. Неужели нельзя найти время, чтобы посмотреть хотя бы одну картину или зарисовку??! Просто попробовать посмотреть и сказать, какие косяки, над чем стоит особенно усиленно поработать.
Вот просматриваю свои фотографии… везде одинаково уставшие глаза… словно прожила сто лет и поняла жизнь… я помню, как Сашка Воропаев когда-то сказал, что я многое понимаю в жизни. Это польстило мне. Увы, падка на комплименты такого рода. Что мне дают сообщения с признаниями в любви? Только потешить самолюбие. Да, я такая. Злая, эгоистичная. Пока я училась в средней школе я никому не была нужна, мной никто не интересовался. Издевались. И называли только по фамилии… изредка мелькало пренебрежительное «Ань». А потом в моей жизни появился Анатолий и его дружок… Костя. Типа экстрасенс. Оба нэлперы… ну не знала я этого, не понимала. Мне понадобилось всего три месяца, чтобы разобраться во всем, а дальше только разрыв дистанции дальше и дальше. Что мне это дало? Да в принципе, ничего такого. Мне хотелось внимания, признаний в любви, приглашений на свидания… и что? Я этого добилась. Я делала так, что за мной бегали, в меня влюблялись. Но я всех предупреждаю заранее – я не умею любить! И все считают, что именно с ними я «исправлюсь». Люди наивны и глупы. Я мизантроп. Но больше всех из людей я ненавижу себя. Осознавая, что творю, порой не могу остановиться. Так же случилось и с Мильером. Я просто так его влюбила, а потом отшила и все. Я не знаю, что такое любовь… но при этом хочу любить и быть любимой.
Вот вечно мне говорят: «Ты слишком много загоняешься». Один Анатолий знал, что я такая и есть. Если мне зададут вопрос, на который я не знаю ответ, то предпочту подумать, нежели подтверждать чьи-то слова. Он мог мыслить также, как я. Это льстило. Это льстило и радовало одновременно. Я впервые почувствовала, что не одинока. Он понимал меня… я встречала людей и нелюдей, которые пытались меня понять… например, Воропаев или Костя, который потом пытался соблазнить Виту. Долго они пытались понять меня, но, увы. Ничего не вышло, потому что просто не подпустила его к себе. И так со многими. Я не могу довериться… не привыкла. А зачем? Кому это
