и совсем уехал из хаотического дома.
Адмиральша прошла наверх в комнату дочери. Людмила лежала в постели, уткнувшись лицом в подушки и плача.
– Мы с тобой завтра же едем в Москву! – проговорила решительно и твердо адмиральша.
– Зачем? – отозвалась глухо и сквозь слезы дочь.
– Я тебе после скажу!.. Поедешь?
Людмила некоторое время не отвечала. Старуха с прежним выражением в лице и в какой-то окаменелой позе стояла около кровати дочери и ожидала ответа ее. Наконец Людмила, не переставая плакать, отозвалась на вопрос матери:
– Хорошо, мамаша, я поеду с вами… Я знаю, что мне нужно уехать!..
Адмиральша сошла вниз в свою комнату и велела позвать Сусанну и Музу. Те пришли. Юлия Матвеевна объявила им, что она завтра уезжает с Людмилой в Москву, потому что той необходимо серьезно полечиться.
– А нас, мамаша, вы разве не возьмете? – спросила Сусанна с удивлением.
– Нет, у меня денег теперь мало, чтобы вас всех везти, – отвечала ей с твердостью адмиральша.
– Но что же такое с Людмилой? – не отставала Сусанна.
– Она за обедом еще ничего не говорила, что больна, – вмешалась в разговор и Муза.
– Ей вдруг сделалось дурно! – объяснила, нисколько не теряясь, адмиральша. – И вы, пожалуйста, не заходите к ней… Она, кажется, немножко заснула.
Обе сестры однако не послушались матери и, возвратясь наверх, заглянули в спальню Людмилы. Та лежала на постели неподвижно. Думая, что она, может быть, в самом деле заснула, Сусанна и Муза отошли от дверей.
– Отчего ж за доктором не пошлют? – сказала последняя.
– Не понимаю!.. Я, впрочем, пойду и скажу об этом матери, – проговорила Сусанна и немедля же пошла к адмиральше.
Она нашла ее уже стоявшею перед чемоданом, в который Юлия Матвеевна велела укладывать как можно больше белья Людмилы, а из нарядных ее платьев она приказала не брать ничего.
– Надобно, по крайней мере, послать за доктором, мамаша, – сказала ей Сусанна.
– Не нужно, – возразила ей резко адмиральша, – докторов менять нельзя: там в Москве будут лечить Людмилу другие доктора, а ты лучше съезди за тетей, скажи ей, чтобы она приехала к вам пожить без меня, и привези ее с собой.
Сусанна, ничего более не возразив матери, поехала в монастырь исполнить данное ей поручение. Муза же, встревоженная всей этой неприятной новостью, села за фортепьяно и начала наигрывать печальную арию.
Сусанна вскоре возвратилась с тетей-монахиней, с которой Юлия Матвеевна долго совещалась наедине, все что-то толкуя ей, на что монахиня кивала молча своей трясущейся головой.
На другой день Рыжовы уехали в Москву. Людмила, прощаясь с сестрами, была очень неразговорчива; адмиральша же отличалась совершенно несвойственною ей умною распорядительностью: еще ранним утром она отдала Сусанне пятьдесят рублей и поручила ей держать хозяйство по дому, сказав при этом, что когда у
