упал на пол.
Неожиданно в комнате мигнул свет, и над дверью включилась красная лампочка. Завыла громкая сирена.
– Проникновение в лабораторию. Повторяю, проникновение в лабораторию, – раздался из динамиков безжизненный женский голос. – Всем покинуть сектор А.
Первый, оставляя за собой кровавый след, медленно подполз ко мне.
– Спасибо, брат, больше никакой боли, – ярость в его красных глазах стала потухать и, сделав последний вздох, Первый закрыл глаза.
– Какого черта, Седьмой? – охранник баюкал на груди свою укушенную руку. – Зачем ты это сделал?
– Больше никаких УКОЛОВ! – я подошел к следующей клетке, где бесновался Второй. – Бегите отсюда, братья, вы свободны!
***
– Шарик, очнись! – я вздрогнул, выплывая из сновидений. – Шарик, ты живой?
Я дернулся встать, но тут же свалился на пол. Напротив меня, связанная по рукам и ногам, лежала Люська и сверкала в темноте глазами. Мы находились в кабине какого-то фургона, который медленно ехал по дороге. За стенкой из кабины доносился веселый хохот и разговоры двух мужчин.
– Гав, – мрачно ответил я. – Живой, только какой смысл?
– Слава Богу! – выдохнула Люся. – Я думала – тебя убили.
– Лучше бы всех вас сразу убили, – в углу фургона зашевелилась куча тряпья, и худой пленник вылез наружу. – Туда, куда нас везут, лучше попадать сразу мертвыми.
– Куда? – повернулась к нему Люся. – Что это за место?
– Воинская часть 34, – мрачно ответил пленник. – ПВО. Когда начался апокалипсис, выжили те, кто оказался отрезан от внешнего мира. Эта воинская часть – одна из них. У военных до последнего была связь, еда, оружие. Они были в курсе всех новостей, поэтому сумели подготовиться лучше всех. Многие жители города бежали к ним в поисках защиты, но вынуждены были умирать под шквальным огнем. Может, это и к лучшему, – вздохнул он. – Не видеть того, что случилось потом.
– И много там осталось солдат? Как они выжили без еды два года?
– Человек сто, так что я тебе не позавидую, девочка. Если есть возможность, убей себя сама.
– Ты не ответил на мой вопрос: как они выживали эти два года?
– Приедешь, увидишь, – уклончиво ответил пленник. – Если понравишься им, проживешь подольше.
Он снова залез в свою кучу тряпья и замолк.
– Ненавижу! – Люся заерзала в темноте, пытаясь освободиться. – Ненавижу всех!
***
Несмотря на нервы, я умудрился задремать. Очнулся, когда загремели ворота, и мы въехали на территорию воинской части. Когда задние двери фургона распахнулись, я зажмурил глаза от света. Под свист и улюлюканье солдат меня поволокли к небольшому домику, рядом с которым на земле валялась длинная цепь с ошейником. Я зарычал и попытался укусить руку, схватившую меня за загривок.
– Может, сразу пристрелим и на кухню к Молу? – молодой пацан направил на меня автомат и щелкнул затвором.
