до рассвета затрубили рога. Тревожно, громко. Что-то случилось. Выбегаю на улицу вместе с остальными. Люди толпятся у одной из вышек, голосят и причитают селянки, хмуро смотрят по сторонам солдаты. Что там ещё случилось, неужели наступление? Но нет, никто не командует построение, не слышны горны, призывающие к обороне. Пробиваюсь сквозь толпу, ловя бессвязные слова: «Она сама» «Не было никого рядом» «Так её и нашли». Почему-то становится дурно, замирает сердце в предчувствии непоправимой беды. Выбиваюсь вперёд и замираю.
Снег растаял от пролившейся на него крови. Много крови. Очень много крови. В этом алом месиве лежит тело, до боли знакомое тело. Тело, которое я знаю, лучше, чем своё. Тело, которое я ласкал тысячи раз. Это она, то что осталось от неё! Но что случилось? Над телом, припав на колени, склонился командор. Рядом стоит Кара.
– Что случилось? – не выдерживаю я.
– Она сбросилась с вышки. Сперва разрезала себе вены, а потом бросилась вниз, истекая кровью, чтобы уж наверняка не выжить. Она всё рассчитала, спасти её было невозможно. Когда нашли тело, она уже была холодной, – командор говорит спокойно, но я слышу боль в его голосе, в каждом слове – отчаяние. – Когда она выбрала тебя, я смирился, решил, что так будет лучше для неё, я пытался забыть… забыться, но теперь всё кончено. Не только для неё, для меня. Осознание, что она живёт, дышит, что она счастлива, давало мне сил, но теперь… её нет… не имеет значения больше ничего… пустота в душе, боль в сердце… невыносимо больно… Я сходил с ума, но надеялся, что она продолжит наше дело, что она будет жить… Теперь я бы хотел, чтобы мой рассудок был затуманен, но, как назло, я всё вижу и всё понимаю чётче, чем в последние месяцы. Её больше нет… Прости, Кара. Я никогда не любил тебя, я никого не любил, кроме неё… Я просто пытался забыться. Это плохо получалось…
Он поднимает печальные глаза к небу.
– Так странно, в последнее время её глаза были серого цвета, а сейчас, когда она умерла, к ним вернулась их былая яркость, они снова цвета морской волны… Не останавливай меня, Кара, ты не сможешь. Прости, я не могу оставить её одну в этой белой пустыне, я должен быть с ней.
Кара метнулась быстрее молнии, но она не успела, коротким уверенным движением он пронзил своё сердце её же кинжалом, на котором уже замерзла и запеклась кровь эльфийки. Они снова были вместе, теперь уже навсегда…
Кара что-то кричала, раздавала команды, рядом с ней уже стояла Энель. Я склонился над телами. Его кровь вытекала из раны пульсирующими толчками, но о спасении не могло быть и речи, он был слишком опытным воином, чтобы промахнуться, и он не собирался промахиваться. В руке Мирриэль я увидел зажатый кусочек бумаги. С трудом разжав окоченевшие пальцы, я смог разобрать своё имя. Спрятав записку в рукаве, я пошёл в сторону своего дома. Здесь мне больше делать нечего.
Дома дрожащими руками я развернул письмо. Оно было совсем коротким, всего несколько строк:
«Инариэль, я прощаю тебя. Твоё зелье… ты где-то ошибся, я всё
