нож от моего лица, в испуге обернулся назад, к входным дверям.
Я проделала тоже самое и обалдела.
Глава 4
Бывший мой, козел из вида козлов обыкновенных, самый типичный тиран из всех подобных ему и легкий на помине, замер и насторожился, услышав позади себя зловещий рык. А потом повернулся. И тут же заболтался от испуга как говно в проруби. Неваляшкой его назвать у меня язык бы не повернулся. Надо называть вещи своими именами. А бывший этого звания вполне достоин также, как и все женщины – продукции фирмы Лореаль.
Я тоже уловила этот странный для моей квартиры звук и выглянула из-за плеча бывшего.
В моем коридоре, возле приоткрытой двери, бывшей захлопнутой совсем недавно, стоял крупный доберман и вовсе не по-доброму скалился, обнажив клыки. Причем угрожал он, как мне показалось, роже бывшего, а не моей целостности. Такой вот мой бывший урод несносный, что даже псины его не переваривают. Только суки с алкогольной зависимостью клеятся, и то самые зачуханные и отчаявшиеся, ибо более-менее не конченная алкоголичка типа меня и близко к такому выродку не подойдет.
И как меня, правильную принцессу с небольшой алкогольной и азартной зависимостью, а в целом идеальной няшкой, угораздило с ним встречаться, да еще и целый год? Год назад он не был таким. То ли со мной он испортился, то ли притворялся все это время. Теперь это уже неважно. Да и некогда предаваться ностальгии, когда бешеный пес, нежданчиком ворвавшийся в квартиру и потревоживший наше с бывшим горячее общение по душам, теперь всерьез угрожает нашим жизням.
А хотя, если хорошенько подумать, этот доберман, невероятных размеров для своей породы, вполне мог сожрать бывшего, а на десерт оставить меня. Интересно, съест он бывшего или нет. И откуда он тут взялся?
Может, соседский? Взял и забрел не туда, этаж перепутал? Хотя я прежде не видела, чтобы кто-то из подъезда выгуливал эту перекачанную короткошёрстную и до зуда в пятках клыкастую махину. Адский вид у этой псины какой-то, аж жуть пробирает, честное слово. Вообще-то, я люблю собак, но этот пес… Челюсть как у акулы поди, и зубов у него что-то многовато для типичного добермана. Видать, ради Нобелевской премии скрестили его маму с акулой или адским цербером. А те на радостях, что им разрешили предаваться любовным утехам без цензуры и презервативов, и погрешили маленько, вот оттуда и появился этот пес. Или может, у него молочные зубы не выпали сами и, от того образовалась улыбка в два ряда? Бедняжка… Как же мне его жалко…
Но, как бы там не было… Не хотела бы я вдаваться в проблемы пса и, уж тем более, оказаться в его жуткой пасти. Опасное это дело. Проглотит и не подавится. Да и ему на мои проблемы присесть и подуться.
– Это твой? – в испуге тихо спросил меня бывший.
– Нет. – также тихо ответила я, не отрывая взгляд от добермана, который, к счастью нашему, пока что угрожающе рычал и никаких нападающих прыжков не предпринимал.
Но ведь вскоре ему точно надоест просто так тут стоять и глазеть на нас. Он точно не уйдет отсюда, пока
