хотела окликнуть его, броситься за ним, но на плечо ей легла рука Саймона. Он стер рукавом остатки плевка с ее лица, и его глаза были совсем близко, так близко… Она почувствовала его дыхание, когда он сказал:
– Оставь его сейчас. Я пойду за ним и проверю, что с ним все в порядке и с Мартином тоже. Они до того пьяные, что свалятся где-нибудь в канаву, если за ними не присмотреть. Попробую поговорить с ним. Прости меня, я должен был подумать заранее, но не переживай, никто в Истоне не выдаст тебя теперь, милая. Теперь ты Эви Энстон. Большинство людей в поместье приехали издалека, а тех, кто отсюда, я предупрежу.
Он улыбался, его голубые глаза смотрели так ласково, но Эви не в состоянии была думать ни о чем: ни о Холле, ни о своем новом имени – его носила ее мать до замужества, – ни о гостинице. Джек плюнул ей в лицо! Ее любимый брат не только плюнул ей в лицо, но и ушел от нее, и теперь сердце у нее разрывалось на части.
Глава 3
Эви просидела в кресле всю ночь с субботы на воскресенье. В этот раз была очередь матери спать в кровати, поскольку смен не было и шахтеры не приходили и не уходили, так что не надо было никого кормить и купать. Эви не спала – она ждала Джека, но он не пришел, а уже наступило утро. Саймон и Мартин, конечно, не выпускали его из виду, а когда Саймону надо было возвращаться в Холл, на его место рядом с Джеком заступил кто-то другой. Так жили здесь люди. Но ей нужен был Джек. Она хотела поговорить с ним, прежде чем отец увезет ее на телеге, то есть за час до полудня. В дороге у них будет вкусная еда – бутерброды с ветчиной. Ветчину приготовила мать – они зарезали свинью, выращенную на участке при доме. И у отца еще будет время, чтобы вернуться и поехать на телеге в Фордингтон собирать уголь.
Впервые она не поедет с ними туда, на холод, где ветер обрушивал на нее свою ярость, обрывал юбку, задирал вверх рогожку ее фартука, почерневшего от угольной пыли к концу работы. Поедет ли Джек? Она посмотрела на часы. Восемь утра. Все спят, как всегда в этот час по воскресеньям, тем более после вечеринки.
Она сходила на водокачку и принесла воды, разминувшись с миссис Грант, выходившей во двор с ведрами в руках. Потом прокралась как можно тише в чулан и переоделась в свою лучшую одежду. Теперь завтрак: она сварила себе овсянку и поела. Эви снова вышла во двор, обмотавшись шарфом. В чемодан, оставленный мисс Мэнтон, была уложена форма и накрахмаленные белые фартуки. Там же лежали грубые фартуки из мешковины. Она села на скамью, сделанную когда-то ее отцом из выловленных в море досок. Он установил ее у кирпичной стены напротив голубятни, чтобы наблюдать за своими любимцами, слушать их воркование.
Весеннее солнце светило ей прямо в лицо, но ее это не заботило. Кожа потемнеет, ну и пусть. Домашние уже встали, позавтракали и занялись делами. Никто не вышел к ней. И никто не упоминал Джека. Она сидела в одиночестве, слушая доносящиеся с улицы звуки и наблюдая за воробьями, кормившимися тут же. Каждое утро мать насыпала им хлебные крошки, чтобы «мелкота могла позавтракать», как она говорила. Сколько времени пройдет, прежде
