шагнула в дом. Походка у нее была разболтанная, как у богомола, но голос звучал мягко и мелодично.
– Я сказала бы, что не хотела опаздывать, но, пожалуй, нам лучше не врать друг другу.
Ти-Джей вручил ей бокал, точь-в-точь как маленький мальчик, который хочет убедиться, что у дорогой бабушки есть все необходимое. Джордан заметила: остальные получили пиво, а Фейнман достался изящный бокал с шипучим белым вином – в одну руку, и сигарета с гвоздикой – в другую.
– Это Берни, ребята. Мой магистр Йода, мой наставник… поэтому давайте выпьем за старших! – сказал Ти-Джей и поцеловал ее в щеку.
Гости выпили за старших и принялись за игры.
Фейнман наклонилась над столом, чтобы посмотреть на подписи. Затем она подняла взгляд на Джордан.
– Значит, вы – Хеннесси. И, конечно, это не всё, что вы умеете.
Джордан широко улыбнулась. Своей ненасытной улыбкой, полной уверенности и добродушия. Никаких признаков волнения, никаких намеков на то, как это для нее важно.
Ти-Джей слегка нахмурился.
– Что там, Берни?
– Хеннесси ищет работу в агентстве, – Фейнман солгала так быстро, что Джордан задумалась, не приготовила ли она эту ложь заранее, до прихода.
– Занимаешься делами на моей вечеринке? – спросил Ти-Джей. – Смотри, придется заплатить аренду за пользование моей гостиной как конференц-залом.
Фейнман подняла полный бокал.
– Принеси мне еще вина, Тедж.
Ти-Джей ушел, молча и послушно, как ребенок.
Постукивая серебристыми ногтями по поддельной подписи Брека, Фейнман перешла к делу.
– Полагаю, что увижу нечто большее, чем салонные фокусы.
– Это закуска, – заверила Джордан. – Не перепутайте с главным блюдом.
Зубы Фейнман представляли собой ровную линию жемчужин, скрытых за тонкими губами.
– Ну так несите еду.
– Минутку.
Улыбка Джордан исчезла в ту самую секунду, когда она вышла на холод. Она успокоилась, взглянув на «Супру», стоящую возле дома, где она ее выиграла, на пригородные коттеджи, освещенные лучами света с крылечек и из гаражей, на машины, которые тихо спали в сумерках под осенними деревьями, похожими на скелеты. Она подумала, как бы нарисовала этот район, где расположила бы центр композиции, что подчеркнула бы, а что убрала в тень. Она представила, как превратила бы его в произведение искусства.
Потом Джордан достала из машины шесть картин и вернулась в дом.
Она разложила свое добро на обеденном столе, чтобы Фейнман, держа в богомольей хватке винный бокал, могла его изучить. Это были копии. Демонстрация силы. Мэри Кэссетт, Хокни, Уотерхауз, Уистлер и «Мона Лиза» с татуировками, как у Джордан, потому что Джордан любила шутки.
Если гости уже успели удивиться, то теперь они были должным образом впечатлены. Даже
