детей от бомб и снарядов, кто не хотел оставаться под пятой врага на оккупированной территории, кто просто хотел переждать лихую годину в Северной столице. Шли под бомбёжками и обстрелами, страдая от голода и болезней. Гнали скотину, несли детей. Большой город внушал уверенность и спокойствие. Тем более колыбель революции, которая не может никогда никому покориться.
Беженцы у Московского вокзала
Но если те, кто добирался в родной город из зон отдыха, возвращались в свои дома, то иногородние селились где кто мог, зачастую прямо на улицах ленинградских пригородов, таких как Ульянка или Автово, в самодельных палатках, в которых летом было не холодно. Да и в газетах писали, что война скоро кончится. Тех, у кого в Ленинграде имелись родственники и знакомые, было совсем немного. Город буквально распухал от людей. Спасти беженцев можно было лишь одним способом – быстро переправить дальше. Возможностей для этого было не очень много, тем не менее до того, как замкнулось кольцо блокады, из города вывезли 147 тысяч иногородних.
Уже в начале сентября беженцы представляли собой огромную неуправляемую толпу людей. Они тысячами скапливались у вокзалов, желая уехать в глубь страны, спали на узлах и чемоданах. Их усилия были тщетны, все локомотивы и вагоны были предназначены для эвакуации ленинградских предприятий. А вскоре блокадное кольцо замкнулось. Многие устремились к берегам Ладоги, рассчитывая уплыть на баржах, на которых в город доставлялось продовольствие. Но по законам военного времени появляться в районе причалов посторонним было строжайше запрещено. Эвакуироваться можно было только при наличии специального разрешения, а его беженцам было получить очень непросто. За два месяца навигации Ленинград покинуло чуть больше 30 тысяч человек. Иногородних среди них было очень немного.
Городским властям было не до приезжих. В гибельную пучину погружался весь город. Только к осени иногородних стали расселять в детских домах, школах, общежитиях и эвакопунктах, в которых люди спали вповалку прямо на полу. Жили даже в вагонах, стоящих на железнодорожных путях. О постельных принадлежностях забыть пришлось быстро, помыться было негде. Большинство помещений не отапливалось, а тёплой одежды у основной массы беженцев не было. Собирались тогда в дорогу спешно, да и много ли можно унести вещей на своих плечах и небольших тележках?
Наличие в Ленинграде большого числа приезжих не могло не создать дополнительных трудностей с продовольствием. Работавшие продуктовые магазины буквально осаждались огромным числом народа. В первую очередь с прилавков сметались мука, крупы, консервы, соль, спички. Когда магазины закрылись, положение беженцев стало вообще угрожающим. Поскольку все предприятия города были переведены на выпуск военной продукции, устроиться на работу было сложно. Их признали иждивенцами, но для того, чтобы отоварить карточки, нужны деньги, которых не было. Голод настиг беженцев гораздо раньше, чем основное население. Уже вскоре у булочных можно было встретить людей, вымаливающих кусочек хлеба. Давала сбой вся система опеки над попавшими в беду людьми.
