по лесу. Ему было пятьдесят четыре года, но он не жаловался на здоровье, а седина только-только намечалась на его висках.
Хейс Тернер получал от прогулки истинное наслаждение, однако это не мешало ему видеть и слышать все, что происходило вокруг. Он чувствовал лес, умел настраиваться на его звучание и понимал, что происходит за десятки километров. Вот пронеслась стайка синиц, а вот, тяжело перелетая с ветки на ветку, проследовал тяжелый желудевник.
Хейс остановился, прислушиваясь. Какой-то пока неясный источник беспокойства быстро приближался с запада.
Сейчас он был еще далеко, но… Хейс снял с плеча автомат и побежал на свой запасной наблюдательный пункт, устроенный на ближайшем холме.
Долгое сидение дома во время сезона саранчи давало о себе знать, на вершину холма Хейс прибежал мокрый от пота. Он сделал несколько дыхательных упражнений и повалился на установленную под навесом лавку.
– Слишком много жирной солонины, Хейс… – определил свое состояние Тернер и неодобрительно покачал головой. Потом он поднял бинокль и навел его на опушку леса. Тот, кого ждал Тернер, должен был появиться с минуты на минуту.
Наконец он выбежал. Это был худой, заросший человек в сильно изорванной одежде. За ним по пятам мчались несколько дикарей.
– На открытом месте они тебя сделают, парень… – пробормотал Хейс, не отрываясь от бинокля.
Словно услышав его слова, беглец развернулся и первым напал на авангард канино.
– Толково, – улыбнулся Хейс. Он внимательно наблюдал, как незнакомец ведет неравный бой с пятью дикарями. Конечно, долго ему не протянуть, но его действия Хейс одобрял. Можно было помочь бедняге, однако патроны для автомата были на вес золота, к тому же Хейс не любил компанию. Охотник должен жить один.
Будто совсем потеряв интерес к происходящему на опушке леса бою, он направил бинокль в другую сторону.
Там, где начинались болота, уже отрос камыш, а это означало, что водяные курочки скоро начнут вить свои гнезда. Их яйца были вкусными, Хейс очень любил их. От воспоминаний о еде в животе заурчало.
Он снова перевел бинокль на опушку леса, ожидая увидеть растерзанный труп беглеца, однако среди убитых его не было. Где же он?
Хейс повел биноклем и обнаружил бродягу в ста метрах от опушки. Тот брел, с трудом переставляя ноги. Правая рука бойца висела плетью вдоль тела, а левой он сжимал окровавленное мачете. До него было не более трехсот метров.
– Молодец, – похвалил его охотник, – пусть себе идет куда хочет…
Неясный звук со стороны леса привлек его внимание. Снова наведя бинокль на опушку, Хейс заметил канино. Их было больше тридцати человек. Вырвавшись из леса, они устремились за раненым бродягой. Хейс видел, как тот повернулся к мчавшимся на него дикарям и, пошире расставив ноги, приготовился подороже продать свою жизнь.
Хейс кивнул. Он был уверен, что парень успеет прихватить с собой еще пару
