предлог, чтобы ответить отказом на ее приглашения, а когда, три дня назад, она впорхнула в его квартиру, велел камердинеру сказать, что его нет дома.
Прежде чем вновь впустить Софи в свою жизнь, решил Барер, он должен либо получить неопровержимые доказательства ее невиновности, чтобы перестать видеть ложь в каждом ее жесте, либо иметь твердое подтверждение ее преступления, чтобы обвинить в предательстве не только отечества, но и лично его, Бертрана Барера. На шестой день он не выдержал пытки неизвестностью и отправил к Верлену посыльного с просьбой прийти как можно скорее.
Тот не заставил себя ждать и явился немедленно, доставив посыльного в своем экипаже.
– Разве ты не должен проводить свой редкий выходной в объятиях моей драгоценной супруги? – сарказм, прозвучавший в вопросе Верлена, заставил Барера задуматься, с таким ли равнодушием тот наблюдал за романом друга с женой, как хотел показать.
– Разве она не жаловалась тебе на мое отсутствие? – в тон ему спросил член правительства.
– Жаловалась, – признался Верлен, жестом отклоняя приглашение Барера наполнить бокал вином. – Но я списал это на твою занятость. Или я ошибся?
– Ошибся. Садись, нам надо поговорить.
– В чем дело, Бертран? – насторожился Верлен. – Что-нибудь случилось?
– Случилось. Сядь, Эжен, прошу тебя.
Верлен подчинился.
– Кажется, я знаю, кто передал англичанам документы, – Барер не мог больше подавлять нетерпение и перешел сразу к делу.
– Кажется? – переспросил Верлен, не спуская пристального взгляда с собеседника.
– У меня нет доказательств, но даже без них я уверен в своих подозрениях.
– И кого же ты подозреваешь?
– Твою жену.
– Софи?! – Верлен подался вперед, прекрасно изобразив удивление, хотя был готов именно к такому ответу и даже удивлялся, что Барер не догадался раньше. Или не хотел делиться догадкой? – Ты ошибаешься! – воскликнул он на всякий случай, стараясь придать своему возмущению как можно больше естественности.
– Боюсь, что нет, – хмуро отозвался Барер. – И пока я не получу доказательств обратного, ноги моей не будет в ее доме. Тебе удалось что-нибудь разузнать?
– Не так уж и много. Да и что именно я смог бы узнать? Не думал же ты, в самом деле, что я в одиночку выслежу шпиона англичан в Комитете общественного спасения?! Но одно я знаю наверняка, Бертран: Софи тут ни при чем. Она ни за что не предала бы тебя. Да и с Гренвилом она порвала, получив твои шестьдесят тысяч.
– Ты сам не веришь тому, что говоришь, Эжен, – с грустным упреком произнес Барер. – Тебе лучше, чем кому-либо другому известно, с какой скоростью Софи тратит деньги. Но дело даже не в этом. Я перебрал десятки вариантов, вспоминая, когда и у кого могли оказаться эти бумаги, и каждый раз мысли мои возвращались к
