несколько часов, в течение которых асфальт успел полностью просохнуть, а в это время кто-то спер его разбитые никуда не годные очки и плеер, не тронув при этом бумажник? Расскажите это вашей бабушке! Так попросту не бывает. Хотя плеера жаль, сто двадцать семь сэнгов, настоящая Япония… Ладно, продолжим путь, благо, все кости целы, и мозги остались в черепушке, а не на асфальте.
Своим обычным быстрым шагом Тим двинулся вниз по улице, по-прежнему абсолютно безлюдной. И первое, что бросилось ему в глаза, стоило лишь осмотреться повнимательнее, было состояние пакгаузов, асфальта и фабричной ограды: все они как будто помолодели, сбросили несколько десятков лет. Пакгаузы серебрились свежим гофрированным металлом на фасадах, в заборе все прутья, как будто на параде, стояли безукоризненной шеренгой, ни одного гнутого или кривого, асфальт был не старым и расколотым, а свежим, почти черным, без единой трещинки… Что это, глюк или капремонт в течение двух выходных дней? И все же, где снег?! По своему многолетнему опыту Тим знал, что если уж снег в Сэйлеме зарядит – это не меньше, чем на три-четыре дня. Ну сухо же, сухо! Ерунда какая-то!
Дальше, дальше по улице. Ого! А что это за вычурный странный особняк справа за изгородью? Вот уж его точно в пятницу не было…
А меж тем, за оградой высился вполне барский домище в два этажа, с овальными окнами в стиле модерн, обрамленными декадентскими завитушками, с нависающими полукруглыми козырьками, весьма нелишними, учитывая особенности местного климата. Вот под этим козырьком вполне себе можно устроить праздничек персон на десять, выставив во двор пару скамей и стол…
– Мак?!2 Это ты, брат?!..
Эта реплика застала Тима врасплох; он уставился на того, кто произнес ее, сначала просто с недоумением (братьев у него не было, да и быть не могло), а потом, рассмотрев собеседника – и с ужасом!
У калитки, ведущей в неведомый дом, которого не было раньше, стоял, опираясь на палочку, человек в английском военном френче горчично-зеленого цвета, унизанном орденскими колодками от груди буквально до пояса. Слева на груди незнакомца красовалась сияющая шитая золотом эмблема британского Королевского военно-воздушного корпуса с георгианской короной.
При выдохах из груди приветливо улыбавшегося незнакомца доносилось явственное сипение. Но самое ужасное состояло в том, что жизнерадостная, хотя и очень нездоровая, пылавшая пунцовыми пятнами румянца физиономия его, как две капли воды, походила на ту, которой любовался Тим МакКиттен ежедневно в зеркале при бритье.
– Мистер… МакКиттен? – выдавил из себя Тим. «А не сошел ли я с ума?! Или это все бред угасающего сознания? Впрочем, встретить даже в бреду собственного прадеда – это совсем даже неплохо… Что ж, побредим еще немного!»
– Да, да, Тим МакКиттен собственной персоной! – человек во френче экспрессивным жестом отшвырнул окурок сигары – Слушай, Мак,
