крепли и тянулись к небу. Другой – злодей, который людей не жалеет. Девочку, такую же махонькую, может как травинку вырвать, убить без сожаления и раскаяния.
Адъютант же не задумывался. Он в принципе не склонен был к размышлениям, предпочитал действовать, пусть даже и опрометчиво.
– Эй, грязевик! – закричал Платон. – Позови-ка нам директора, да поскорее!
Человек распрямил спину, которая громко хрустнула и близоруко сощурился. Было ему на вид около тридцати лет, однако волосы уже начали выпадать, являя миру обширную лысину. Ершова он вниманием едва удостоил, а вот литературному критику кивнул с радушной улыбкой.
– А это, сударь, и есть директор Аптекарского огорода, – Мармеладов протянул руку, помогая садовнику подняться с колен. – Иван Николаевич, снова требуется ваша помощь.
– С радостью, Родион Романович. Все, что в моих скромных возможностях. Однако боюсь, за рамками ботаники я вряд ли смогу быть полезен.
Услышав о том, что придется распознавать траву по запаху, ботаник воодушевился. Пригласил всех пройти в дом – снаружи-то все цветет, ароматов столько, аж голова кругом, – где уж тут унюхать.
Избенка была без сеней, открывалась сразу в единственную, но довольно просторную комнату. Все в ней говорило о педантичной страсти хозяина к порядку – и бумаги, разложенные в три ровные стопки на письменном столе, и аккуратно застеленная кровать, вжатая в дальний угол. Вдоль стен стояли книжные шкапы, забитые толстыми томами. Мармеладов не сдержал профессионального любопытства. В двух обнаружились старинные травники вперемешку с изящными современными монографиями. Третий, расположенный против единственного окна, обращенного на восход, был доверху забит авантюрными романами.
– Иван Николаевич, вот уж не ожидал в вас такого интереса, – усмехнулся сыщик.
– Студенты таскают, – отмахнулся ботаник. – Мне подобную ерунду читать некогда, но эти книжки для иной цели вполне пригождаются. Гербарии в них сушу.
Он ополоснул руки в ведёрке, стоявшем у двери, вытер их обрывком холстины, висевшей подле на гвозде.
– Так что там у вас за таинственная трава, Родион Романович?
Сыщик подал письмо.
– Только вы уж извольте глаза закрыть, – попросил от двери Ершов. – Содержание записки весьма деликатное.
Иван Николаевич мгновение колебался, словно борясь с желанием прогнать назойливого визитера и отказать в помощи. Только из уважительного отношения к Мармеладову не стал этого делать. Вздохнул тяжело, но плотно зажмурился и стал обнюхивать бумагу.
– Определенно могу заявить, что это Foeniculum vulgare! – проговорил он, возвращая лист. – Фенхель обыкновенный. Известный в народе под названием волошский укроп.
– Без всякого сомнения? – снова встрял кавалергард.
