к знакомым. И только пристроились, как в угол хаты попал снаряд, где мы хотели сесть. А потом в посёлок ворвались наши. Что мы чувствовали – не передать.
Началась жизнь при своих. Люди всё отдавали для армии, для тех, кто защитил нас. Теперь уже врага гнали на запад, освобождая других от рабства. Несколько частей определились в совхозе. Раненых (легко) распределили по квартирам, тяжело раненых поместили в образованный в двухэтажных домах госпиталь. Я ходила получать обеды. Комсоставу положен был белый хлеб, а рядовым – серый. Я хитрила. Надевала пилотку командирскую и получала белый хлеб. Ребятам это нравилось. Они хвалили меня. А у меня ещё больше разгоралась охота, пока не попалась. Не ругали, а пожурили и не стали давать. Делали так и другие дети, пока и их постигла та же участь. Вот только жалею, что не запомнила их фамилий. А их у нас было трое: один из Сибири, раненый в голову, другой с Урала с обмороженными ногами, а третий – москвич, Абрам Зейликович Красницкий. Он всё писал в Москву, разыскивал свою семью. Но так и не получил ответа. Где закончили они войну, живы ли – не знаю.
1943 год. Врага сметали с родной земли. Хватит фашистам топтать наши поля, уничтожать посевы, истреблять скот. Теперь настал наш черёд отдать врагу засуженное – «За Родину», – кричали солдаты и освобождали город за городом, село за селом. Теперь помогали очищать землю других народов. Всё дальше и дальше на запад гнали врага. За месяцы оккупации люди не получали весточек от солдат. Наконец освободили Россию. Стали приходить небольшие весточки со скупыми словами: «Жив – здоров». И даже самый израненный солдат давал о себе такие же сведения.
Мой старший брат Николай Никифорович Кущевский воевал на Сталинградском направлении. Группе солдат было приказано взять языка. Взяли. Но когда возвращались, попали в засаду. Николай остался прикрывать, разведчики потащили языка. А злая пуля врага попала брату в спину. Истекая кровью, он добрался до своих, доложил, что задание выполнил и упал. Шесть месяцев лежал в госпитале в Ростове. Но потом пришло письмо, что он в Ростове. Что за ним ухаживала сестричка Надя.
И мы с папой поехали. Тогда дорога проходила через посёлок, напротив теперешнего Юбилейного магазина стояла полосатая будка. Там был КПП. Стоял солдат. Он и посадил нас на попутную машину. Мы ехали в Ростов. Это было в августе. Мы повезли яблоки, гуся. Приехали в Ростов. Дорога была нелёгкой. Постоянно налетали фашистские самолёты. Приходилось прятаться под деревья. Но доехали. А брата в госпитале нет. Нашли Надю, и она нам рассказала, что два дня назад всех выздоравливающих отправили на отдых в Азов. И мы поехали туда опять на попутной машине. Нашли. Сколько радости было. Сначала было угощение. Кто просил яблок, кто ножку гуся, кто домашнее печенье. А мне брат дал пилотку свою поносить. Я была рада очень. Даже разрешили ночевать в казарме. И я с братиком в обнимку спала. Утром нас покормили, и мы
