океана. В причудливых рельефах глубинного фарватера слышится «эхо» человеческих потрясений. Чувствительным и точным литературным эхолотом был Антон Чехов. Старик Хэм обожал выстукивать на своей любимой печатной машинке «Corona 3» скупые пиктограммы человеческих поступков, напрягая внимание читателя намеренной недосказанностью, за которую он (то-то мудрец!) прятал главные причинно-следственные связи.
Поэтому приступая к пересказу очередной (нет-нет, вовсе не очередной – особенной!) человеческой жизни, автор очень надеется, что намеченное житейское путешествие доставит не только интеллектуальное удовольствие, на которое в равной мере рассчитывают и писатель, и его читатель, но преподнесёт этим двум литературным собеседникам плод их совместных раздумий о главном назначении человеческой жизни – воспитании божественной любви друг к другу.
Глава 1. Как теннисный мячик в руках обстоятельств
Пролог
Он умирал медленно и спокойно. Онемение, прорастающее в распадок огромного страдающего тела, не пугало, но было по-своему приятно. Оно зазывало органы жизнедеятельности окунуться в нежную прохладу первых касаний смерти и насладиться ими. Умирание собственного тела человек наблюдал как бы со стороны. Его здравствующее самосознание ещё не пошатнуло нарастающее кислородное голодание, и мозг не принял последнего в своей жизни решения – провалиться в безликую яму небытия.
Человек лежал на спине, чуть искривив в улыбке рот, и припоминал долгую прожитую жизнь.
Подобно большим неторопливым птицам, воспоминания поднимались над умирающим телом и разлетались во все стороны сквозь облупившуюся дранку потолка. Они стремились достичь голубого небосклона.
Говорят, привычка – вторая натура, милостью неба данная нам взамен ожидаемого счастья. Привычка мыслить, постоянно тревожить рассудок той или иной идеей – великое благо. Увлечённые потоком мыслей, мы не замечаем, как день ото дня всё более портится наше тело.
Так и теперь думы человека покидали мертвеющее тело и поднимались туда, откуда хорошо видны цели, достигнутые и не достигнутые в этой жизни.
«Поорлив» в стратосферах, они теряли высоту и над самой землёй разлетались в прожитые десятилетия, о которых никто из ныне живущих на земле людей ничего не знает или не помнит.
Но помнит он. Там остались следочки, его следочки, и они реально существуют, пока он жив. Неужели смерть вычеркнет и их?
Разве можно прошлое изменить? Выходит, можно.
Через полчаса смерть одолела пограничный рубеж и теперь с благородством римского колониста устанавливала свои холодные порядки. Да, дружище, твоя славная Троя пала – это факт. Сейчас остановится сердце, и под искрящимися биографическими обломками исчезнет последняя ниточка, за которую ещё можно потянуть и, отняв у смерти, передать
