пафоса, в отместку Стефу процедил я, пожимая руки мужчинам.
– Отвечаем за вашу безопасность и наш возможный комфорт, – поспешил уточнить за Стефа длинный.
– Хорошо, что слово «возможный» ты отнес к комфорту, а не к безопасности, – парировал я.
– Всё будет в лучшем виде, – пообещал мне пухляк и похлопал меня по плечу.
Долговязый уже уселся и пытался разместить свои бесконечные ноги, а я поспешил было к своей блондинке, но решил задать Стефу хоть какой-то вопрос, чтобы того не очень пугала моя звёздно-патетическая выходка.
– Влад и Эд, а кто из них кто? – спросил я первое, что пришло на ум.
– Влад – длинный. Эд – короткий. Как и их имена. Я так и запоминал, – захохотал Стеф, облегчённо признав во мне прежнего меня.
И, как по сговору, герои нашего разговора повернулись одновременно.
– Ник, сфоткай нас! – восторженно попросил Эд-пухляк.
Настроение моё ухудшилось мгновенно, и я отчётливо услышал за спиной, как Стеф судорожно сглотнул. Не проявив ни малейшего энтузиазма, я поднял свой Nikon и щелкнул пару раз, собираясь тут же удалить сделанные снимки, в этот момент в проёме меж кресел за моей спиной появилась Лара:
– Delite[1], гений?! Я никому не скажу.
Стеф уже успел занять своё место, сознательно избегая моего вопросительного взгляда. Он, собака, знал, что многообещающая улыбка Лары перекроет мне всё и всех в этом самолёте, так оно и произошло, конечно.
В один миг Лара очутилась в моём ряду и быстро пристегнула ремень безопасности.
Наше воздушное судно, потряхивая, набирало скорость для взлёта.
Мне всегда было интересно, почему в большинстве случаев на взлёте разговоры умолкают? На любой теме, на любой недосказанности, на полумысли. Большинство ждёт момента, когда высота набрана и период «взлёт» окончен. Так произошло и со мной, и с моей собеседницей.
Какое-то время мы сидели в тишине с закрытыми глазами, откинувшись на спинки кресел, и молчали.
Эту небесную тишину прервала Лара, точнее, её улыбка.
Лара повернула ко мне своё лицо, и её прекрасные щёки налились как яблоки.
– Привет, – протянула она.
– Привет, – вторил я.
– Не хочешь выпить?
– Выпить? Это можно.
Лара достала из своей сумочки маленькую фляжку, быстро отвинтила крышку и глотнула горячительную жидкость. От поспешности пара капель из уголков её восхитительных губ скатилась на подбородок. Она захихикала и протянула мне фляжку.
– Глотни, – заговорщически предложила она.
Я сделал добрый глоток и почувствовал золотой цвет. Это был коньяк. Я обожал коньяк. До того, как мне не исполнилось тридцать, я не понимал вкус коньяка и Ремарка, потом, в тридцать, похоронил отца и всё понял.
– Держи, – вырвала меня из хреновых воспоминаний Лара.
Она протянула мне наливное яблоко. «Как её щёки», – подумал я.
Лара
«Delit» – англ. «удалить».
