повзрослела. То мужское внимание, которым она была окружена в Подмосковье – со стороны соседа бабушки, молодого программиста Сергея, влюбившегося в неё с первого взгляда, – окончательно разбудило в ней уже начавшее пробуждаться женское начало, и девушка начала превращаться из бутона розы в сам цветок. Это преображение было очень заметным. Сегодня на Лене были новая расклешённая шёлковая юбочка и белая кофточка в мелкий горошек, с коротким рукавом и на пуговичках. Каштановые распущенные волосы красиво оттеняли прекрасные глаза.
– Леночка, поднимайся, доченька, плов сегодня у дедушки получился очень вкусным, – тётя Зульфия пригласила её к столу.
– Поднимайся, внученька, а то я обижусь, – дедушка присоединился к приглашению. Он полулежал на топчане, попивая после плова зелёный чай.
– Сейчас, подождите, я подарки вам привезла, – Лена поставила пакет, с которым пришла, на землю возле стола и, раскрыв его, стала доставать подарки. Заинтригованная, первая спустилась с топчана мама Дильбар, а за ней и дедушка. Ему она привезла банку горного мёда, тёте Зульфии – отрез на платье, Дильбар – сумку. Дедушка тут же, за столом, усевшись на табурет, начал пить чай со свежим мёдом, расхваливая его вкус. Тётя Зульфия была занята материалом, расцветка которого ей очень понравилась: это был её любимый цвет.
– А это кому? – Дильбар первая заметила ручку в подарочном футляре.
– Можешь не говорить, знаю кому! Но его нет. Он перестал к нам приезжать. Как ты уехала, ни разу не появлялся, – Дильбар нравилось дразнить подругу, глаза которой после этих слов заметно погрустнели.
– Приедет, доченька. Приедет. Работы, наверное, много, – мама Дильбар нежно обняла Лену.
– Ленка, это твои фотки? – Дильбар достала со дна пакета стопку фотографий, перетянутых резинкой, и тут же, растеребив её, стала рассматривать фото, по одному, передавая их матери. Дед был без очков, потому ему не показывали.
На многих фотографиях Лена была в компании молодого, красивого и высокого парня. То они, смеясь, брызгали друг друга водой из шланга, то парень бегал за ней, пытаясь поймать, а когда догонял, то кружил. Там, где они были вместе, всегда царили смех и счастье.
– Кто вас снимал? – с какой-то тревогой спросила тётя Зульфия.
– Папа, – Лена была сама доверчивость.
Она общалась с Сергеем просто как с другом, чего нельзя было сказать о парне. Влюблённый его взгляд на Лену мог не заметить разве что слепой. Занятые просмотром, они не заметили, как Алишер вошёл через калитку и, открыв ворота, уже въезжал во двор.
Ахнув, тётя Зульфия положила фотографии на стол и бросилась встречать племянника, не успев предупредить Лену, чтобы та не показывала ему фотографии. И Дильбар, и дедушка тоже пошли навстречу Алишеру, который, как и Лена, отсутствовал месяц. Одна Лена осталась стоять на месте возле стола. Ей очень хотелось побежать со всеми, её глаза светились счастьем и неотрывно смотрели на Алишера, но сделать хоть шаг навстречу ему – стеснялась.
