пешащие по поручениям своих жён мужчины в летах. Однако случалось так, что рядом сквозь толпу просачивались и весьма симпатичные девушки примерно того же возраста, что и сам Илья. Плюс-минус пара лет от двадцати трёх. От них всегда вкусно пахло духами, которые, перемешиваясь с потом чужих тел, слегка горчили. В такие моменты Илья и сам слегка выставлял вбок свой локоть или бедро. А они все проходили мимо, даже не обращая на эти прикосновения никакого внимания. Просто шли мимо по своим делам, и, возможно, также как и Илья тоже выставляли свои локти и бёдра, поджимаясь к тем, кто им был симпатичен в то мимолётное проходящее мимо мгновение.
Илья тоже шёл по делам. Каждую субботу он на открытом рынке закупался продуктами на целую неделю вперёд. Хотя он уже давно посчитал, что на рынке закупаться куда дороже, чем в магазинах около дома, да и тащить потом рюкзак и пакеты было всегда утомительно, однако, несмотря на все эти неудобства, он каждый раз возвращался к старым привычкам. К толпам народа и знакомым продавцам, а не к бездушным кассирам-консультантам. Но самое лучшее было то, что в летнее время под открытым небом на базарной площади открывался блошиный рынок.
Лучшее место на земле, тут можно было купить абсолютно всё, и Илья так и делал. Всегда на обратном пути пробегал мимо заваленных до отказа стеллажей и покупал «что-нибудь» на оставшиеся средства. Так одна из его комнат и стала уже буквально завалена абсолютно всем, и тем не менее каждый раз находилось что-то такое, что ему было просто необходимо купить здесь и сейчас.
Однажды Илья купил странный коврик себе в коридор, небольшой, всего тридцать на тридцать сантиметров, из шерсти заморского и очень редкого зверя, как ему сказали. Тогда-то Илья и узнал, что даже у дивных заграничных животных обитают вполне «наши» блохи. К сожалению, от коврика пришлось избавиться, так как, как бы он ни старался, от блох, живущих в нём, избавиться, никак не получалось. Конечно, радовало Илью то, что продавец его с радостью принял обратно. Даже несмотря на то что денег обратно ему он тогда не отдал. Но взамен подарил дивную чудо-птицу, правда, с отломленной правой ножкой, что было досадно. Хотя без блох, и это радовало.
Теперь же Илья купил себе просто чудеснейший самовар. Он был просто великолепен! Конечно, стоил он немножко дороже того, на что рассчитывал Илья сегодня потратиться, но не суть, у него имелась небольшая заначка, спрятанная в одной из шкатулочек, обитой красным бархатом. Теперь, конечно, бархат был сильно потёртый и грязный, но пара сотен евро и долларов на тот случай, если евро или доллар пропадут как «репшики», лежали в ней новенькие и хрустящие.
Но это всё не важно, Илью теперь распирало невероятно сильное желание испробовать самовар в деле. Продавец сказал, что вода в нём кипятится очень быстро и вкус чая будет меняться от типа дров, на каких вскипятишь в нём воду. Сам он порекомендовал ему использовать берёзу и кинуть в огонь одну-две сосновые шишки для вкуса.
Это была, по его мнению, лучшая покупка. Ведь всё остальное было больше для красоты, ну, не считая шкатулочек, где можно было хранить что-то ценное, или подсвечники, или столовые приборы… Нет, всё было очень полезным, но самовар был… он был просто великолепен. Даже дали Илье в придачу старый кирзовый сапог. До конца он так и не понял, для чего он был нужен, но главное запомнил – что он как-то идёт в придачу к самовару. Теперь же Илья горел мечтой всё это опробовать в деле. Как всё это работает, а главное, где можно было его разжечь?
На балконе было нельзя. В соседнем доме напротив его квартиры жило сразу три пенсионерки, которым стоило ему лишь высунуть нос из дому, как им всем тут же нужно было срочно выхлопать коврики. Так, на его соседей они уже не раз вызывали полицию, когда те пытались на мангале пожарить себе шашлыков на праздник. Там надзор вёлся за всеми окнами круглые сутки, те бабки были везде и всюду. Они знали всё и обо всех. Так их и называли – вездесущие бабки. Другие их в основном называли по-другому. В основном по-другому Илья их называл «вездесущими». Так что вариант с балконом отметался.
Илья, поставив тряпичные мешки с продуктами, сел на лавочку, а самовар взял себе на колени и продолжал перебирать в голове варианты доступных мест. Вокруг его многоэтажки была куча мест, где можно было спокойно устроить себе пикник и даже, не опасаясь полиции, разжечь себе мангал и самовар, конечно. Но тут Илья боялся не полиции, а тех, кого мог приманить к себе сам самовар. Ещё не хватало, чтобы у него его отняли и избили ещё в придачу. Нет, тут дело было деликатным и нуждалось в особом месте, которое так и не шло в его светлую голову.
В светлую голову – не означало умную, а, скорее всего, потому что Илья был ярким блондином от природы. Ещё в детстве его мать нередко хвасталась своим подругам тем, что у неё растёт супермодель. Однако та так ни разу Илью ни в одно модельное агентство сводить не удосужилась. Всё ждала, когда пройдут юношеские прыщи на его лице. Которые так и не прошли, а совсем даже наоборот. Росли вместе с Ильёй не по дням, а по часам, и к его двадцатитрёхлетию там уже было совсем всё плохо. Что он только ни делал, точнее, по правде сказать, не делал он ничего. Только где-то слышал, что
