фонари с отлитыми ангелочками, демонами и другим различным зверьём. В районе, где проживал Илья, светильники были более простого исполнения и несли за собой лишь свою первоначальную функцию – освещать под собой круг пути.
Когда-то в детстве Илья мечтал стать таким человеком с факелом и вот так на «длинных ногах» шагать по ночным улочкам и нести людям свет и надежду. Но его отец был охранником, что означало то, что и Илья тоже будет охранником, как и его дети, внуки и правнуки. Изменить свою профессию можно было только в одном случае – жениться на девушке, у которой отец – «светлячок» или принадлежит к более благородному роду. И только в таком случае городской совет мог дать своё добро. На что они шли крайне неохотно и практически всегда во всех своих резолюциях ставили штампик в графе «НЕТ». А в случае Ильи и его вечных прыщей, что оставляли за собой совершенно не симпатичные рубцы на лице, женитьбой поднять свой статус было совершенно нереально. Девушки из семей на несколько ступеней ниже – и те воротили от него нос. Так что так мечта и осталась только мечтой, а работу охранника Илья терпеть не мог. Охранять то, что ему не принадлежит, его утомляло и злило.
К счастью, на почту он забежал буквально в последнюю секунду до того, как его коллега по охранной службе закрыл на ключ дверь. Это для Ильи была единственная отдушина в его профессии. Практически каждый день на своей работе Илья так вот в последний момент щёлкал перед людьми своим ключом и всё. Спешащие, а чаще всего это были состоятельные и разодетые в модные вещи дамочки, разбивались о закрытую дверь. Кричали на него:
– Ты знаешь, кто мой муж?
– Ты знаешь, кто мой мужчина?
– Если ты сию секунду не откроешь мне дверь, у тебя будут реальные проблемы!
– Всё, я сегодня же напишу жалобу Сергею Андреевичу.
Кто такой Сергей, этот, мать его, Андреевич, Илья знать не знал, но, когда так говорили молодые девицы с открытой грудью навыкат, Илья тут же открывал им дверь, кланялся и извинялся. Конечно, пару раз он позволил себе посмеяться и съязвить через закрытую дверь что-то наподобие:
– Да-да, давай, до свидания, – и один раз обозвал такую деваху тупой овцой.
Всё это было безумно весело, однако после таких шуток у дверей его квартиры каждый раз ждал его сам босс всего торгового центра для элитного хлама и долго-долго на него орал. А после «тупой овцы» ему вообще в совершенно неинтеллигентной форме дали понять, что если ещё раз такое повторится, то он сгниёт в самых дальних рудниках их необъятной родины. Честно признаться, почему в первые два раза ему прокатило, Илья не знал. Обычно ссылали и за меньшие проступки. Но Илья совершенно определённо продолжать и дальше испытывать судьбу не желал.
Перед Ильёй было ещё восемь человек – семь бабок и одна мамаша с орущим грудным ребёнком. Илья надеялся, что эта мамаша пройдет к почтовой стойке следующей и поскорее уберётся со своим мерзким отпрыском подальше. Она даже встала со стула, когда женщина
