формы продавщицы.
Она это заметила и неприятно скривилась. Рогалики тоже быстро-быстро всунула в бумажный мешок и небрежно кинула его на прилавок.
– С вас шесть…
– Мне ещё одну плетёнку, – быстро добавил Илья.
Такое поведение девушек было для него не впервой. Точнее сказать, только таким оно и было. Конечно, им ведь подавай красавчиков, а если ты «урод», то на тебя и смотреть никто не будет.
– Семь.
Илья достал из кармана одну бумажную купюру и две монетки.
– Спасибо.
Девушка не ответила, и Илья, весь раскрасневшись как рак, вышел из хлебной лавки. Прыщи на его лице светились, словно сигнальные отражатели в темноте.
Придя домой, Илья уже успокоился, но тем не менее неприятный осадочек всё же остался. Но ничего такого, чтобы впасть в депрессию и, отказавшись от наследственного сундука с золотом, завалиться в постель и плакать. Так что Илья слюни разводить не стал, а как пришёл домой, так, не раздеваясь, уложил всё в свой походный рюкзак по новой и, всунув письмо в карман штанов, прыгнул в удобные ботинки и закрыл за собой дверь.
4
Первым шагом к заветному сундуку с несметными богатствами была поездка в близлежащий городок Ульянов. Со слов Ильи, это было то ещё гиблое место. Все дома как один были сложены из сруба и окрашены цветными красками. Словно там жили одни лишь счастливые люди или наркоманы. И если Илье не нравилось, что дома его все знают хотя бы в лицо, то в месте с населением в десять тысяч или около того шансы на приватную жизнь у людей и вовсе сводились к нулю. И жизнь была там странной, так как единственной работой там была работа на пасеке. Пчёлы, мёд, ульи, и даже была профессия, подразумевающая с утра до вечера разрисовывать ульи разными рисунками. А тут уж у кого на что фантазии хватало. Это могут быть цветочки, узоры, рыбки или вот хит – пчёлы. Одним словом, сам город и был ульем, мёд, который они и продавали по всей стране, на что и покупали свои цветные краски. Или какие-то там ненормальные препараты. Иначе кто захочет там жить? Ведь, по статистике, там от пчелиных укусов в год погибало людей больше, чем в городах от пьяной поножовщины.
– Ахх, – в очередной раз громко вздохнула женщина, сидевшая в карете напротив Ильи. – Как прекрасно, я так люблю Ульянов, там ТАК красиво. И сам воздух прям медовый. Я аромат этого милого городка чувствую уже сейчас.
«Щас я тебе сниму свои ботинки, и будешь нюхать вонь моих носков. Мымра толстая», – подумал Илья и ещё круче отвернулся от женщины, уставившись в окно повозки.
– И правда, – тут же её поддержала другая женщина в широкой шляпе и солнечных очках.
«Кто носит в помещении солнечные очки? Мудаки или наркоманы, – прокомментировал снова про себя Илья и, еле сдерживая внутренний смех, ещё круче от всех отвернулся. – Трындец, ещё шесть часов ехать в одной карете с толстухами и наркоманами. Эти двое вообще не в адеквате. Вторые сутки уже сопят в две дырочки. Завидую им, щас бы сам с удовольствием
